– Это твои рисунки.

Что это было? Вопрос? Или что-то другое?

– Мои, – Мира зажмурилась от непонятного чувства. Кажется, того самого смущения.

Противное, однако: от него возникало жуткое желание наделать глупостей, например, отобрать альбом, закрыть его и спрятать куда подальше в своей сумке.

Теперь стало чуточку понятнее, почему было сказано «не смущаться».

Листы медленно шелестели.

В этом альбоме, который был для Миры дороже всего, что было в сумке, она рисовала растения, деревья, зверей и птиц, бабочек, стрекоз, красивых жуков, цветы и всё, что окружало её всё то время, пока она скиталась. Где-то были зарисовки деревушек, лица людей, которым она помогала или которые просто выглядели очень ярко и необычно.

Мира давно заметила, что альбом был непростой: внешне выглядел, как тоненькая стопка листов, но на самом деле количество рисунков давно перевалило за сотню-другую. Возможно. Мира их не считала.

– Хорошо рисуешь, – наконец-то произнёс мужчина, и Мира, открыв глаза, забрала протянутый ей альбом. В груди стало гораздо свободнее и спокойнее, – ладно, в следующем городе пополним провиант. Охота – это, конечно, хорошо, но овощи и крупы никто не отменял. Можешь задать последний вопрос, и на этом на сегодня закончим – завтра двинемся утром.

Один вопрос.

У неё сейчас вместо головы улей гудел из разных мыслей и догадок, и из всего этого нужно было выбрать что-то одно…

– Я могу сейчас немного порисовать? – Мира выпалила, зажмурившись.

В ответ – только бульканье за спиной.

– Можешь, – наконец-то она услышала голос наёмника, – завтра нам всё равно весь день в пути, так что если будешь сонная – это не слишком страшно. Если, конечно, освещения тебе достаточно.

– Достаточно! – Мира торопливо закивала, складывая вещи обратно в сумку, оставив лишь альбом с карандашом.

– Тогда доброй ночи, – с этими словами мужчина забрался в спальный мешок. Мира тоже легла, только на живот, чтобы было удобнее набросать несколько лиц и одну чешуйчатую мордашку.

Фридрих вышел чем-то средним между тучей и гусеницей.

А вот наёмник…

Мира вспомнила его имя. Рид.

Она не стала рисовать тени или прорисовывать волосы – побоялась слишком нашуметь карандашом. Немного подумав, возле лица Фридриха она ещё нарисовала хозяйку таверны и одноглазого громилу – их лица были небольшими, так что поместились на одной странице.

Рисунок с Ридом занял лист целиком.

У него были очень яркие глаза. Не только из-за цвета, которого она немогла передать… Взгляд. Казалось, он даже рисунком через бумагу прожигал насквозь.

Зябко передёрнув плечами, Мира закрыла альбом, но не стала его прятать в сумку, чтобы не шуметь, а просто положила рядом.

В объятия нырнул Фин.

Он её очень хвалил и убеждал, что всё будет хорошо, только сейчас ей нужно было спать.

Что же, ему, как и всегда, было виднее. Тем более, что его песни в голове прекрасно убаюкивали.

Лёгкий тычок в ногу отвлёк Миру.

Змея? Хищник?

– Подъём, – чужой голос звучал непривычно и неправильно.

Голос Фина в мыслях остановил Миру, прежде чем она рванула из мешка.

Ещё несколько секунд разглядывая пещеру вокруг и вслушиваясь в шорох собираемых вещей, Мира вспомнила минувший день.

– Уже утро? – она зажмурилась, растирая веки, как это бывало после долгого крепкого сна.

– Утро. Садись завтракать и выдвигаемся, – Рид что-то складывал и вынимал из своей сумки. Сел возле очага с какой-то коробочкой. Она была небольшая, но двумя ладонями обхватить её бы не вышло.

Запах трав. А ещё, кажется, мяса. Мира вдруг поняла, что прошлым днём только обедала.