– Может, хочешь с дороги душ принять?

– Потом, на ночь уж…

– Тогда выпьем пока кофе? – Даша подтолкнула гостью на кухню и показала на кофеварку.

Ей хотелось эту Аню разговорить, потому что… потому что она ей не слишком нравилась. Вот именно, Даша поймала себя на этой мысли и тут же устыдилась. Это все она виновата, девушка ей ничего плохого не сделала, и тетя Лика за нее просила, а уж она-то точно в людях хорошо разбирается.

А Даша после того, что случилось, всех людей ненавидит. Стыдно!

А ведь все знают, что ничто так не способствует развитию дружеских отношений, как совместное питье кофе.

– Мне бы… мне бы воды… – смущенно проговорила Аня, отводя глаза от кофеварки.

Даша потерла переносицу:

– Вот воды у меня нет. Кончилась, – она показала на пустую бутылку.

Надо же, про воду-то она и забыла! Последнюю порцию в кофеварку заправила.

– Как кончилась? Можно ведь из-под крана!

– Да ты что? Не знаю, как у вас в городе, а у нас из-под крана пить нельзя! Там чего только нет… но я сейчас схожу в магазин, тут совсем рядом есть круглосуточный.

– Ой, что ты, я не хочу тебя утруждать! Я сама схожу, только скажи мне, где это.

– Нет, ты не найдешь. Этот магазин местные-то не все найти могут. Потом, я заодно еще кое-чего куплю – пасту зубную, жидкое мыло у меня кончилось…

Даше было стыдно. Ведь ходила же в магазин, а таких вещей простых не купила. Совершенно отбилась от хозяйства!

– Пойдем тогда вместе. Заодно ты мне покажешь. Надо же мне ориентироваться в районе.

«Значит, она собирается жить у меня долго… – подумала Даша тоскливо. – Ну ничего, ради тети Лики потерплю…»

Аня надела все тот же простенький плащик, видно, у нее не было больше ничего из верхней одежды. Даша из солидарности не стала надевать новое пальто, накинула куртку с капюшоном, в которой они с мужем когда-то ездили на дачу к его друзьям. Тогда жарили шашлыки, и на куртку попали искры от костра. Ничего, вечером не заметно.

Даша жила недалеко от «Пяти углов», в той старой и непарадной части города, которую часто называют Петербургом Достоевского. Надо сказать, что со времен Родиона Раскольникова в этой части города не так уж много чего изменилось, и алкаш дядя Гриша, который с задумчивым видом стоял рядом с подъездом, вполне мог быть внучатым племянником незабвенного господина Мармеладова. Дежурство дяди Гриши начиналось вечером, когда жильцы шли с работы, утром он спал или отирался у магазина в надежде заработать не на водку, так хоть на пиво.

Увидев Дашу, дядя Гриша шагнул навстречу, засиял и протянул льстивым голосом:

– Дашутка, какая же ты красавица! Не дашь бедному старику на опохмел?

– Не рано ли ты опохмеляешься, дядя Гриша? Еще ведь вечер!

– А я на завтра!

– Нет, дядя Гриша, у меня еще зарплаты не было, – привычно ответила Даша. Дядя Гриша был алкаш безобидный, его отвадить легко.

– А у подруги твоей?

– У нее тоже не было. Она вообще еще на работу не устроилась.

– Ой, девки, какие вы не разворотистые! – грустно вздохнул дядя Гриша.

Девушки обошли алкаша, свернули в дворовую арку, прошли через двор-колодец и оказались перед входом в круглосуточный магазин.

Даша взяла бутылку воды без газа, пасту, прихватила еще свежий батон. Краем глаза она заметила, что Аня тоже что-то купила и расплатилась на кассе, но, когда они вышли на улицу, в руках у нее ничего не было.

Даша не придала этому значения, да и вообще тут же забыла, потому что навстречу им шел Череп.

Череп был местный хулиган, вечно ко всем пристававший, злой и подлый тип. Ребенком он мучил кошек и собак (тех, что не могли за себя постоять), повзрослев, перешел на детей и девушек – опять же тех, кто не мог от него отбиться.