Я же смотрел в потолок перед сном, и думал над словами отца. Какая разница? Ведь совершенно никакой разницы нет, мэр ты или копаешь картошку, пока ты в кольце, никакого различия нет. А что значит моё это «пока ты в кольце»?! Мы, я и все, Алиса, весь наш город навсегда в кольце. Ещё предстояло сказать об этом Алисе.

Я приехал на восток на первом же трамвае, ровно в 6 утра. Открытая, конечно в кавычках, часть кольца работает без выходных, чтобы обеспечить весь город едой. Во внутренней части «стекляшки», с самого низа и до верха, встроены системы жизнеобеспечения, эти системы труб и вентиляций вполне привычны каждому, и давно стали одной из частей сельского пейзажа. Представить, что эти машины могут быть отдельно от полей и не являются их частями – просто невозможно. Перед ними шли бесконечные поля, разделённые небольшими рядами тополей, елей, и других деревьев. У северной части начиналась холмистая местность, переходящая в резкий, но очень короткий серпантин гор. Конечно, эти горы были смоделированы искусственно, или их исправляли и модифицировали, мы этого точно не знаем. У основания туннель, с единственной трамвайной линией.

Я ехал в трамвае с тремя пожилыми людьми, которые уходили на покой и переезжали со своим нехитрым скарбом в маленькую деревушку.

Деревушка находится в самом центре полей, но несколько ближе к водной акватории или просто «морю» или «океану», как только эту лужицу в сто метров длинной мы не называем, которое плескалось о внешний край кольца. Искусственное солнце верху светило очень ярко. Я немного жмурился, потом глаза привыкли, и я смог осмотреть все внимательнее.

Старый трамвай остановился на полустанке, от которого шла маленькая тропинка к деревушке. Я помог совсем старому дедушке, который был у нас в муравейнике одним из дворников, взяв его нетяжёлую сумку. И все мы медленно пошли по тропинке вдоль полей.

Через несколько минут мы уже были на месте. Небольшая деревня представляла собой с десяток маленьких одинаковых квадратных домов в два или три этажа, которые украсили, кто во что горазд. Чисто технически это были простые лёгкие бетонные халупы, разного размера. Но человек создание творческое, и видно, что эти люди любят свою деревню. Дома раскрасили, попытались придать ей подобие настоящей деревни, о которой нам рассказывали в школе. Я видел несколько картинок в учебниках, и общее сходство конечно было. Но чем ближе мы подходили к домикам, тем это сходство становилось карикатурно условным. Вдоль домиков высадили кустарники с цветами, преимущественно бледно красного и жёлтого цвета. Эти цветы назывались «кольцевыми розами». Это все, что получилось вырастить в наших условиях, или то, что выжило в наших условиях. Биология и ботаника не мои науки, и я особо не понимаю, какая проблема возникла в кольце с цветами. Но ясно, что из-за отсутствия свежих элементов эти цветы просто выродились, и это то, что мы хоть как-то смогли сохранить за триста лет.

Нас встречала вся деревня, одни девушки и бабушки, кого на исходе лет отправляют сюда отдыхать, много работать и умирать. По сути, это ещё и дом престарелых, куда попал и я, но мне умирать было ещё рановато.

Среди пенсионеров кольца был всего один не старый мужчина – главный агроном. Он нас встретил среди других, спокойно и без лишней торжественности, поприветствовал. Молодые люди приезжали в деревню редко, и когда почтальон, за пару дней до моего приезда, принес письмо из мэрии, вся деревня встала на уши. В последний раз вся деревня «стояла на ушах», когда сюда после школы приехал главный агроном. Поэтому я ощутил очень большое внимание к своей персоне, я смутно знал почти всех, вернее помнил их из своего детства, но некоторых старичков я не мог угадать, они могли быть тут много лет, и я просто их не помнил или не успел застать. По доброму выражению их лиц, я понял, они меня все очень хорошо знали и помнили меня, мою семью.