– Представь Катька, что тебя за горло схватила огромная рука Кинг Конга и начала медленно сжимать. Я был уверен, что тварь не остановится, пока не задушит меня. Хорошо, что я принес ему десерт в виде крысы, и он был сыт. Эльвира смеялась надо мной до слез, а зря. Вскоре ее Карл реально сошел с ума, стал ревновать ко всем подряд. А потом случилось страшное – Эльвира завела роман с местным авторитетом. Он дарил ей красивые подарки и не пропускал в цирке ни одного представления «девушки со змеей». Когда авторитет стал оставаться у Эльвиры на ночь, Карлушу перестали выпускать вовсе, и это сильно его обидело. Теперь он целыми днями лежал в пыльном сундуке. Я помню, как однажды я посмотрел в дырочку в сундуке, и Карлуша тут же унюхал меня и обрадовался, стал бить хвостом. Я не знал, чем помочь ему, просунул в дырочку конфету и побежал в школу. Я сам не видел, но мать рассказывала, что однажды на представлении, Эльвира как обычно зазывно крутила задом, обвитым платком с монетками, изображая восточный танец живота, а удав болтался у нее на шее. Ее кабальеро сидел в первом ряду, весь из себя набриолиненный и полный понтов, когда танцовщица допустила роковую ошибку – зазывно покачивая бедрами, она подошла совсем близко к своему возлюбленному. Свет в шатре для нее погас – и перед глазами был лишь он, красавец на белом мерседесе, который увезет ее в лучшую жизнь. Но Карл не хотел лучшей жизни, он хотел любви и ласки, прогулку раз в день по коридору, и считал, что за годы столь близких отношений, заслужил это. Соседка рассказывала матери, что первый раз видела, как плачут змеи – в глазах Карлуши стояли настоящие, человеческие слезы. А потом он начал сжимать кольцо до тех пор, пока Эльвира, задыхаясь, не упала на пол с выпученными глазами. И тут авторитет достал пистолет и выстрелил удаву в глаз. Раздались крики, визги, и зрители рванули к выходу. Но принц Эльвиры оказался метким стрелком – возможно до этого снес не одну голову, и этим спас прекрасную танцовщицу от верной гибели.

И вот знаешь, в начале, пока я жил с Ниной, я не чувствовал «внутреннего удава», – изливался как-то раз Катерине, Семенов. – Точнее он вроде как был, но это же был любимый удав, разве можно ему не верить? Но однажды ночью, я проснулся в холодном поту от того, что все. Кранты! Не могу больше! Еще немного и меня задушат, раздавят как ту самую несчастную крысу, что я купил Карлуше, когда был ребенком. Моя жена – прекрасная хозяйка, заботливая, добрая. Но ее любовь была просто удушающей, я чуть не сдох, скажу тебе честно.

Катерина занималась любовью с Семеновым на огромной кровати под белоснежным балдахином (дикий фантазм дизайнера, как называл его Семенов) и собиралась за него замуж. Бракоразводный процесс в его семье уже начался, через три месяца можно было играть Мендельсона. При этом со свадьбой спешил почему-то сам Семенов, Катерина была девушка осторожная и предпочла бы подождать – кто знает, вдруг один из них тоже удав или еще что похуже. Но ее дровосек-викинг как истинный охотник любил дойти до конца поставленной цели и закрыть гештальт. Возможно, новым браком он надеялся полностью избавиться от образа бледной брошенной жены, что преследовал его ничуть меньше, чем Катерину. Первое время бывшая не гнушалась регулярно звонить им с проклятиями и угрозами, но больше всего на свете Катерина боялась, что Нинка подкараулит ее в подъезде с острыми ножницами в руке. Заходя в красивый подъезд с мраморными колоннами и фигурной лепкой, она думала всегда лишь об одном – перед лифтом есть место для колясок, где легко спрячется убийца. Нинка порежет ее филировочными ножницами как мясник поросенка. Однажды, когда Катерина проснулась с дикими рыданиями от того, что ей приснилось как жена Семенова кромсает ее парикмахерскими ножницами, Семенов предложил переехать в Москву. Но до этого надо было справить для начала свадьбу, ради которой уже был забронирован Дворец Бракосочетания на Английской набережной и роскошный ресторан. Не отменять же всю эту красоту ради пустых страхов и суеверий. На том и порешили. И тут началась какая-то нехорошая ерунда. Как-то раз Катерина поехала на примерку свадебного платья, а когда снимала его, заметила на рукаве прядь волос. Вот дура, зацепила молнией, подумала она, но вечером в ванной обнаружила в стоке целый пучок, который мешал воде уходить. Когда же девушка расчесалась после душа, белоснежная раковина выглядела так, будто там брили бобтейла. Катерина с ужасом осознала, что волосы лезут из головы со страшной силой. Словно моряки, покидающие корабль, некоторые пряди до последнего болтались на ней, прежде чем навсегда улететь в мусорное ведро. И все это накануне свадьбы! Катерина рыдала как сумасшедшая. У молодой женщины всю жизнь была коса до пояса, как в русских сказках, толщиной с руку. Семенов, который обожал ее роскошные волосы до попы был категорически против короткой стрижки. За неделю Катерина обошла всех известных врачей и трихологов – бесполезно, кое-где на голове уже виднелись нежно-розовые проплешины. Когда девушка пришла в свою парикмахерскую (из которой давно уволилась, но иногда принимала там самых любимых клиентов), то Валентина, глядя на нее аж присвистнула.