– Я, Павел Леонидович, рад конечно встречи, но, если бы не коконы, фиг бы я сюда приехал. Вчера я был у Президента и два часа пытался отговорить его от военной операции. Но он уперся. «Никогда мы не будем договариваться с этими подонками», ну и далее по тексту. «Коконы принадлежат мировому сообществу, их нельзя продавать, ими нужно обеспечивать все население под присмотром специальной комиссии ну и так далее». Формально я отвечаю за операцию, но это не совсем так. Ответственность я с себя снял, на мне только согласование с вами. Операция, конечно, провалится, это ясно. Не знаю, что там комбинатовцы придумают, но вторжения они ожидают с первого дня и надо полагать подготовились. У меня другой вопрос к тебе. Как вы будете реагировать на вторжение?

– А вы что под американским гордым стягом на баррикады попрете?

– Да, нет, конечно, Паша. Но мы же с тобой не дети. Если у вас полковники сбегают, то уж американцев пленных расколоть пара пустяков. Какова будет реакция России?

– Глупый вопрос. Объявим США зоной наших интересов и пизданем ракет двести с ядерными боеголовками.

– Паша, ну я серьезно спрашиваю.

– А тебе то это зачем? Уж не в президенты ли собрался?

– Я нет, а вот человек хороший из нашей партии собирается.

– Уж не Гарри ли?

– Он самый.

– Понял я тебя. А нам то, что с этого?

– Теплота в отношениях, торговое партнерство, зеленая улица ну в общем договоримся.

– Дороговато вам это обойдется, денег то найдете?

– Спишем все долги в знак примирения, объявим Россию зоной благоприятных инвестиций, рейтинги международные изменим на А.

– На А +, ты хотел сказать.

– Ну на А +.

– И Кимскую волость отдадите?

– Да забирайте, на фиг она нам нужна.

Они засмеялись и выпили еще по одной. Волгин встал, вытащил из внутреннего кармана флэшку и протянул Калинину.

– Вот, Паша, здесь все подробности. В знак, так сказать, примирения и добрых намерений.

– Ну насчет примирения это тебе с вдовой Лисицына надо говорить, да с детьми его, с тремя, им будешь объяснять, как ты их папку на электрический стул усадил. А что касается добрых намерений, то, что ж, спасибо, рассмотрим. Когда начало?

– Послезавтра.

– Ну бывай, предатель.

– Да брось ты, Паш, надоело. Тут судьба мира решается, а ты с сиротами. Если об этом думать, то ты вообще должен был давно застрелиться. К тебе такая очередь из русских и чеченских вдов, что мне с тобой и не тягаться.

– Поговори еще, морда бесстыжая. На вот, тебе индульгенцию.

Калинин протянул Волгину указ президента.

– Но помни, что это тебя президент помиловал, а здесь тебя никто не простил, да и не простит, не надейся. Все, бывай.

– Береги себя, Паша. Увидимся.

Калинин, проследил взглядом за уходящим посетителем, сел к столу и включил компьютер. Повозившись с паролями, он зашел на сайт комбината. Затем он нажал на кнопку «Заказ кокона», быстро заполнил анкету. Открыл почтовую программу, просмотрел немногочисленную почту, тем временем подоспело письмо подтверждение с комбината. Он скопировал платежные реквизиты и перенес их в банковскую программу. Ввел пароль, подтверждающий платеж и выключил компьютер. В этот момент пропищал селектор.

– Слушаю.

– К вам Ракитин.

– Пусть заходит.

В дверях появился подполковник Ракитин.

– Ну что Семен Васильевич, не засиделся в Москве?

– Засиделся, Павел Леонидович.

– А раз засиделся, то и собирайся. На завтра в 8.00 вылет закажи, в Череповец полетим.

– Уж не коконы ли примерять?

– Да уж не достопримечательности рассматривать.

– Слушаюсь.

– Ну все до завтра. Инструктаж в самолете. Никого не брать. Вдвоем полетим.