«Пока ехали, в голове стучала только одна мысль – доказать, что я мужчина, и забрать то, что принадлежит мне. Джаныбек, мы звали его Джони, с тревогой в голосе рассуждал о том, что будет, если машину разобьют, и что он скажет тогда отцу. Толкунбек, наш дорогой Тока, это второй друг, бодрым голосом говорил, что обычно в заварушках мы были везучими, и что на этот раз тоже повезёт…

Доехав до места, Джони остановил машину метрах в тридцати от дома, а мы с Токой вдвоем, молча, стараясь не привлекать внимание, пошли по известному адресу. Несколько мужчин копошились в глубине сада, во дворе стояли женщины и о чем-то весело болтали. Не останавливаясь, мы зашли в большой сельский дом, и я, недолго думая, что есть силы закричал: Айжамал, Айжамаа-а-ал, это я, Калыс, ты где?!!!

Из комнаты выглянула какая-то женщина и, выставив на нас большие удивленные глаза, что-то стала говорить, а может даже и кричать, но я ее не слышал, наверно, был в шоковом состоянии. Однако через мгновение я всё же услышал другой крик, своей Айки: «Я здесь!». И Айка уже выбегала из соседней комнаты, а увидев нас, со слезами бросилась мне на шею.

«Наглые такие!» – наконец я услышал и женщину с шевелящимися губами. – «Вору-ууую-юют!», – закричала она.

В комнатах дома началось шевеление, да такое, будто вокруг в засаде сидела и ждала нашего прихода целая армия. Все пришло в движение. Голоса, нарастая и приближаясь гудели, шуршала одежда, двигались стулья, шкафы и, кажется, какие-то сундуки, звенела посуда и как будто даже бренчали мечи с саблями. Армия, сидевшая в засаде, вот-вот должна была вырваться из комнат в коридор, броситься на нас, скрутить и подвергнуть жестоким пыткам.