Я еле дождалась, когда она устроится с чашкой напротив, и выпалила:

– Я видела коку! Двух! Вчера…

– Ка-а-ак? – протянула она с хитрым любопытством.

И я разразилась рассказом. Путаным и странным даже для участницы событий. Но лисье лицо сеньоры Клары ни в одну секунду не отразило удивление или сомнение. Только интерес, причем какой-то жадный. Она не торопила, нет, просто наслаждалась каждым сказанным мною словом.

И вот я подошла к финалу нашей с Хэйме прогулки и спросила:

– Он сказал, что все это произошло благодаря вам. Это правда?

Моя собеседница не спеша отставила чашку на столик.

– И да, и нет. В сезон дождей вода сбегает с гор не по всей поверхности, а только там, где ландшафт подходит для этого. Правда, иногда на ее пути лежит какой-нибудь камень. Считай, что я его убрала, и теперь то, что могло бы естественно происходить с тобой, просто происходит…

– Зачем?

Сеньора Клара опустила глаза. Не со стыдом, нет, но с горечью.

– Поверь, я не хотела подвергать тебя опасности. Но мне показалось, что ты ищешь… волшебства…

– Кока сказал, что вы хотите попасть на Великую Ярмарку.

– Я хочу попасть домой… – выдохнула она.

И рассказала мне свою историю.

Больше столетия назад она и сама была кокой. Земля, к которой она была привязана, располагалась далеко в горах, где выпадал снег. Потому ей приходилось оборачиваться в лисицу редкой светлой масти. И вот однажды молодой ловкач Жоао изловил ее. Ей бы спалить мерзавца заживо, но, похоже, в плен угодило не только ее тело, но и сердце. Мне казалось, что сеньора Клара вот-вот завоет от тоски, когда она говорила о нем. Жоао был из знатной, состоятельной семьи, хорошо образован. Его дед был известным охотником, и в горы они приехали с целью подстрелить какого-нибудь диковинного зверя в коллекцию. Но кто же знал, что он и сам получит стрелу в сердце?

Несколько дней они провели в объятиях друг друга, но земная жизнь звала его обратно. Расставаясь, влюбленные пообещали, что встретятся вновь летом на Сан-Жоан. Пусть время проверит их чувства…

Что такое полгода для бессмертной души – мгновение! Но другое дело – полгода для цветущего юноши, перед которым как раз открываются все дороги. И все же он вернулся за ней. Вернулся еще более горячий, чем был. И тогда Клара решила, что он выкупит ее у мироздания на Великой Ярмарке. Найдет способ сделать ее человеком. И он нашел!

Не сразу – им потребовалось несколько лет, чтобы заключить эту сделку. И вот после очередного Самайна Жоао вернулся в родовое поместье с молодой женой.

– После столетий в образе коки жизнь в человеческом теле давалась мне непросто, – рассказывала она. – Все казалось очень грубым и неповоротливым. Ограниченные возможности, с одной стороны, и такая хрупкость, с другой… Первое время ни дня не проходило, чтобы я не поранилась, тем более чтобы не сморозить глупость. У меня на лице было написано, что я прилетела как минимум с Луны. О, мой милый Жоао, как же он был терпелив! Такие на небесах сразу становятся ангелами. Наблюдать за людьми и быть человеком ведь не одно и то же, ты мне поверь. Правда, есть и плюсы. Все эти чувства, ощущения, которые дарит смертное тело. Оно постоянно страдает то от холода, то от голода, то от усталости, но какое же наслаждение утолять эти страдания! И то же самое с терзаниями сердечными. Миллионы оттенков одних только желаний! Тебе сложно представить, каково это, когда такое многообразие сваливается на душу впервые. Конечно, я казалась своим новоиспеченным родственникам совершенно безумной, и нам скоро пришлось уехать, чтобы не огорчать сердобольную матушку. А потом выяснилось, что я, даже пообвыкнувшись и получив должное образование, не способна стать полноценным членом семьи моего возлюбленного. Любого общества. Выяснилось, что я слишком медленно старею. Видимо, некогда бессмертная душа оказывала влияние и на тело. Мы были вынуждены снова и снова переезжать с места на место. Разрывать связи с семьей и друзьями. Со всеми, к кому успевали хоть мало-мальски привязаться. Жоао старел, – голос сеньоры Клары все сильнее дрожал. – Старел и страдал, понимая, что я все еще девица, а он вот-вот начнет ходить под себя. Меня это не смущало. Для меня он был всем. Был и будет. Но его не стало… То, что привело меня сюда и держало здесь, больше недоступно. При этом мне снова пора бежать. От косых взглядов и пересудов насчет того, почему я так медленно увядаю. Только на этот раз одной. Искать какую-нибудь последнюю глушь, где люди еще не привыкли чуть что смотреть в документы. Я всегда была чужая для этого мира. Сотню лет я училась выживать здесь, но осталась чужой. Только раньше у меня была любовь, а теперь я совсем одна. Десятилетие за десятилетием. И даже в те крупицы дней, когда я могла бы снова хотя бы поговорить с Жоао, нас не пускает друг к другу мое давнее обещание. Опрометчивое. Необдуманное. Данное в горячности любви.