Ник, все ещё, смотрел на погребальный костер своего врага, когда его взгляд зацепился за два армейских жетона, уже изрядно обгоревших. Никита провел ладонью над телом робота, огонь тут же погас, а раскаленный метал быстро начал остывать. Парень наклонился и сорвал с шеи Хаммера этот устаревший предмет военной идентификации. Он провел по одному из жетонов пальцем, счищая сажу, и его взгляд снова наполнился ненавистью.

«Личная собственность А.К. Громова» – было выбито на металлической пластинке.

Ник сжал кулак, из которого свисала разорванная цепочка военного трофея, и направился к выходу с территории, больше никто его не преследовал.

Никита остановился, как только вышел за ворота КПП, снова взглянул на жетоны и со злостью произнес:

– Личная собственность значит? Я заберу у тебя всё, без остатка!

Он развернулся лицом к цитадели и расставил руки в стороны, будто, хотел обнять всю территорию комплекса. Белое пламя его руки неистово вырвалось наружу и окутало всё тело, вместе с этим, несколько фонарных столбов, на территории комплекса, стали загибаться к земле, стёкла верхнего этажа посыпались осколками, толстые бетонные стены крошились и трескались под давлением чудовищной гравитации, земля вокруг здания проседала все ниже и ниже.

У Ника звенело в ушах, он кричал, не слыша своего голоса, из носа текла кровь – организм был на пределе, но восстановить здоровье он сможет позже, с помощью артефакта, а сейчас ему нужно стереть с лица планеты эту язву, запечатать этот склеп навсегда, вместе с его тайнами и артефактами, вместе с той кровью и мерзостью, что веками сопровождала борьбу за власть и превосходство.

Спустя час, на том самом месте, где стоял Никита, яблоку негде было упасть: туда–сюда сновали проворные дроиды–спасатели, бегали вездесущие журналисты, за ними летали портативные камеры прямой трансляции. У самого края огромной дыры, которая ранее была Цитаделью, стояли два человека, один вертел в руках старинные золотые часы, а второй просто угрюмо молчал, скрестив руки.

– Да, Ян, – вздохнул тот, что был без часов. – Быть бы нам на дне этой ямы. Вовремя ты смекнул, что к чему! Не даром тебя Арес заместителем назначил.

Человек с часами весело улыбнулся и махнул рукой:

– Ах, Кондор, прекратите эту грубую лесть, а то я уже краснею.

Весельчак помолчал немного и добавил, уже более серьёзно:

– Больше нету ни Ареса, ни Организации, а Зевс отправился в иной Мир, не известно жив ли он. Раскопки здесь вести никто не будет, ведь, о том, что лежит в хранилищах знали единицы, и почти все они мертвы. Для большинства людей, Цитадель – это просто офис одной из государственных компаний, занимавшейся исследованиями непонятно чего. Думаю, что сегодня история Организации подошла к концу.

Янус прикрыл глаза, как бы смакуя, исторический момент, а Кондор озабоченно спросил:

– Что же теперь нам делать?

Ян поморщился и, с явным сожалением, открыл глаза. Но и это выражение лица быстро сменилось следующим – весёлым. Янус смерил собеседника оценивающим взглядом.

– Думаю, Кондор, строгий костюм пришелся бы тебе к лицу. Ты не думал об этом?

– Что? – не понял наёмник. – Ты о чем?

– Я о том, – Ян помахал перед его носом своими часами. – Что завтра, некий мёртвый политик, собиравшийся возглавить страну, снова появится на публике, и ему нужен верный помощник, который будет во всем его поддерживать, а заодно, хранить в тайне его маленький секрет.

Ян лукаво подмигнул Кондору, убрал часы в карман и, насвистывая что–то мелодичное, направился к своей машине.

Тем временем, в паре кварталов от разрушенной Цитадели, Никита пытался не умереть от последствий столь мощного выброса энергии. Он брёл, пошатываясь, натыкался на какой–то мусор, оставленный прямо у закрытых дверей малоэтажных домов, с зарешеченными окнами. Ни номеров на этих домах, ни даже названия самой улицы, Никита не заметил. Вонь сточных вод, буквально, сбивала с ног. Хотя, может дело было в самих ногах? Никиту это уже мало волновало, он хотел только укрыться где-нибудь от чужих глаз и поскорее заняться восстановлением. Желание укрыться где-то возникло сразу, как только его затуманенное слабостью и болью сознание, распознало в этих безлюдных улицах самый опасный район города – «Гетто». Сюда, даже днём, не заходит полиция. Многие служители церкви пытались принести в эту обитель скорби слово божье, но чаще всего они бесследно пропадали в лабиринте узких зловонных улочек. Те же, кому посчастливилось вернуться, предпочитали молчать о том, как именно им это удалось. И вот теперь, судьба решила испытать Никиту. Когда он, сквозь туман усталости, разглядел свои шансы на выживание, его мозг, наконец заработал с прежней скоростью.