Уклонившись от горы каменных глыб, перемешанных с глыбами льда и снежными комьями, «Ганг» пропахал в ней боком глубокую борозду и уткнулся носом в настоящий лес из огромных столбов, сверкающих кристаллами льда, усеявших гору с другой стороны.

Несмотря на силовую защиту, обшивка корабля не выдержала, её разорвали трещины, нижний корпус смялся в складки, а нос, разнёсший несколько столбов, сплющился как пузырь из фольги и лопнул!

Удар потряс и защитную капсулу, вмещавшую пост управления космолётом, и жилой отсек. Космонавты, не успевшие прийти в себя после кряк-скачка и попавшие в «ДТП», снова пережили встряску, хотя все, к счастью, остались живы.

Первым очнулся пилот-прима Тхакур, отличавшийся отменным здоровьем.

За ним зашевелился капитан корабля Рамвилас Сингх. Сиплым голосом запросил компьютер, затем начал вызывать членов экипажа.

Откликнулись все семеро, в том числе единственная женщина на борту, инженер-техник Сита Майтхилиларан.

– Всем принять бета-восстановители, – с облегчением произнёс Сингх. – Проверка систем!

Кто-то охнул.

Только теперь Сингх почувствовал, как на него навалилась странная шатающая сила. Мышцы начали подёргиваться сами собой. Перед глазами поплыли цветные круги. Во рту появился кислый вкус. Стало трудно дышать.

– Что за дьявольщина?! – изумлённо выговорил второй пилот Чатурведи Шукла. – Индра, что происходит?!

– Нерасчётные колебания гравитационного поля, – ответил компьютер вибрирующим голосом. – Ускорение свободного падения в месте посадки один и две десятых «же». Но поле имеет круговой градиент…

– Усиль защиту! – перехватил инициативу Сингх.

– Фиксирую сбои программы… не могу запустить компенсатор на полную мощность…

– Сделай что можешь!

– Подключаю резервные айти-мощности… рекомендую использование аптечки скорой помощи…

– Сами разберёмся, дай обзор.

Экраны перед космонавтами, сидящими в противоперегрузочных креслах, прозрели.

«Ганг» стоял, накренившись на левый бок, в глубокой борозде, уткнувшись носовым обтекателем в нагромождение каменных колонн и глыб правильных геометрических форм. Колонны были четырёхугольными, глыбы походили на громадные кубы со стороной метра в четыре и многогранники, многие из которых были расколоты и повреждены. Но следы их искусственного происхождения виднелись отчётливо. Края борозды доставали до середины корпуса корабля, и камеры верхних палуб могли обозревать ландшафт до близкого горизонта. Было видно, что гора обломков, пластов грязного снега и ледяных торосов, имеет округлую форму.

Судя по всему, «Ганг» вонзился не в трубу Бича, уходившую в обе стороны серебристой спицей до полного растворения в пространстве, а в эту гору, когда-то представлявшую собой планетоид или гигантский астероид. Вернее, всё, что от него осталось.

Вдали над соломинкой Бича, километрах в шестидесяти, сверкнула искорка.

– Индра?

– Бич налетел на койпероид, – доложил компьютер. – По моим оценкам, плотность астероидного материала и пыли в этом районе составляет двенадцать десятитысячных грамма на кубический сантиметр.

– А по количеству койпероидов?

– До сотни на миллиард кубических километров.

Сверкнула ещё одна искорка, поближе.

– Похоже, он каждую секунду натыкается на камни, – сказал эксперт-астрофизик корабля, Пандав Шрикат.

– Представляю, сколько пыли и снега Бич набрал, прокладывая дорогу через пояс Койпера, – задумчиво проговорила Сита.

– Основную массу он собрал, пересекая галактики.

– Настоящая космическая швабра, – пошутил пилот-навигатор Мохан Шивадан.

– Индра, что копаешься так долго? – проворчал Чатурведи. – Невмоготу уже.