…Келюс вдруг ясно увидел мрачный зал с узкими окнами, затянутыми толстыми стеклами в свинцовых переплетах. В огромном камине пылали смолистые поленья, неровный свет от очага смешивался с отблесками горящих факелов…
– А потом приплыли турки, и все пошло прахом… – не без удовольствия заключил Валерий. – Ди Гуаско вместе со своим войском и золотом пропали невесть куда, а, поскольку эта парочка ко всему еще баловалась чернокнижием, аборигены рассудили, что тут не обошлось без нечистого. Впрочем, Ольга об этом лучше написала…
– Валерий!.. – возмутилась девушка.
– Нет-нет, раз уж меня заставили выступать с лекцией, то будьте добры, Ольга Константиновна, уважьте. Не то я сам прочитаю, причем с выражением…
– Не надо, – вздохнула Ольга. – Я лучше сама…
Она прикрыла глаза, чуть помолчала.
– Да… – вздохнул бородач. – В вашем исполнении, Ольга, все представляется куда нагляднее. Хоть объектик, в общем-то, препаршивый, никакого культурного слоя…
– Очень хорошо, Ольга, – улыбнулся Келюс, – у вас получается не в пример этому, бином, стрикулисту. Тараторит себе, тараторит…
– Ага, – кивнул Валерий, – mea culpa! Жаль, Серега дрыхнет, он же эту гору, можно сказать, успел прочувствовать. Он мог бы тебе кое-что показать, как стемнеет. Весьма занимательное!
– Ночью? – удивился Келюс.
– Ночью. Вам, Ольга, я на это как-то намекал, но все не получается… Ну ладно, Николай, давай-ка рассказывай!
– Сейчас, – помрачнел Келюс. – Только… Знаешь, пошли отсюда! Мало ли… Знаю, бином, эти палатки!
– Лады, – кивнул бородач. – Не забудь бутылку захватить – ту, что от Бизона заныкал.
Они выбрались на небольшую полянку метрах в двухстах от лагеря. Здесь было совсем тихо, невысокий лес стоял черным непроходимым валом, а над головой раскинулось белое от звезд безлунное южное небо. На земле расстелили прихваченное из палатки одеяло, и Валерий принялся возиться с бутылкой.
– В общем… – начал Лунин и тут же запнулся. – В общем, нам с Ольгой завтра же надо отсюда уезжать. Нас ищут по всему Крыму…
– То есть?
Валерий настолько удивился, что даже на миг прекратил возню с несговорчивой пробкой.
– Крымская милиция объявила розыск. И, боюсь, не только крымская.
– Да что случилось-то? – воскликнул самарский доцент, выбрасывая побежденную пробку куда-то в сторону опушки.
– Всякое, – неохотно проговорил Келюс. – Всякое… Фроат… Фрол…
– Что такое с Фролом Афанасьевичем? – удивился Валерий. – Насколько я понимаю, с ним уж точно не ничего не может случиться.
– Фрол погиб…
Ольга тихо охнула. Послышался странный стук: бутылка, выпавшая из рук археолога, ударилась о кружку.
– Ты… Ты… Да быть такого!.. – бормотал растерянный и пораженный Валерий. – Когда? Ты точно знаешь?
– Погоди, – прервал его Келюс, – сейчас все расскажу по порядку. Только не перебивайте…
…Говорить было трудно. Мрак, обступавший поляну, давил, мешая вспоминать. И без того невеселый рассказ казался особенно тяжелым и безнадежным. Наконец Лунин закончил и отхлебнул из протянутой Валерием кружки, совершенно не чувствуя пряного вкуса «Массандры».
– Да, – вздохнул Валерий. – То, что Шинджу, подлюгу этого, прикончили, это славно. А в общем… Плохо, что тебя Дурилка видел. Это очень плохо, Николай!