Гордон огрызнулся:

– Не сомневаюсь. Может, нам еще специалиста ждать? Откуда будет следующий? Куда ты собиралась сбегать от меня на этот раз? – Стук в дверь. Рептилия встретила хмурого немца ядовитым пафосом. – А, Георгий! Вы же позволите вас так называть? Или по-братски, Гога. Был у нас такой один. А ваша Мила-я похоронила его прошлым сентябрем. Жаль, я не знал. Сейф в морге бы ему арендовал. Посмертно.

Невольно протянула руку к Джоржу, опасаясь непредсказуемых последствий. Деликатная ласка молчаливой поддержкой коснулась кисти. В ладонь вложили чашку с теплым молоком, на тумбочке оставили две бутылки с водой. Пока делала осторожные глотки, доктор перехватил вторую руку, профессионально пробежался чуткими пальцами по лучевой артерии, определяя пульс, ободряюще кивнул. Улыбка, адресованная только мне, исключила токсичных очевидцев. Ошиблась.

– Зайди, Гордон, успокою лучше галоперидола12. Камилла, осмотр, процедуры и обед. – Резкий лающий акцент. Гордон зарычал, немец даже не взглянул на девианта, готовя растворы для инъекций. – Ну что, идем в душ или накормить тебя?

Прекращая брачный танец язвящих альфа-самцов, перевела тему:

– Что ты будешь делать с компроматом. Ведь я могу оказаться только одним из моря адресатов. Есть первоисточник. Если дела на основании этих роликов не возбудить, но это может попасть к кому угодно: от прессы, интернета, родителей, твоих деловых партнеров. А последний ролик… – Джорж незаметно ввел иглу в вену локтевого сгиба, я перестала дышать: «Только не к Ивану!» – Когда ты говорил с Иваном? – голос сорвался, зажала рот ладонью, боясь проявить мокрую слабость, и вознегодовала. – Он не рассказал бы про кузена. Сам.

– Зачем мне медиатор, когда рядом сам оппозиционер?

Доктор перевел на джокера недобрый взгляд патологоанатома. Я вмешалась:

– Джорж, если тебя не затруднит, свари мне свой волшебный бульон.

Немец вышел. Борясь с горечью, потратила последнее самообладание:

– Всего два вопроса, господин Гордон. Где они сейчас? И что они такое?

– Ушли из города. Территория зачищена, – зло отрезал. Я закусила одеяло, сдерживая слезы. Тяжелый выдох у окна, и инквизитор изменил тональность. – У всех монстров один бэкграунд13. Медиумы: колдуны, ведьмы и прочее аномальное отребье, развившие в себе сверхъестественный потенциал. Те, кто не справился с испытанием ментальной властью и влиянием, стали адептами демонов. Вампирами и оборотнями. Видовой вражды нет. Каждый сам за себя. Все решает сила индивидуума. У них разные источники питания. Вампиры существуют за счет крови. Оборотни питаются сексуальной энергией, через совокупление. У сильнейших есть астральное перевоплощение. И только единицы могут реализовать это тело материальным. – Анаконда продемонстрировала длинный раздвоенный язык и сфокусировала на мне прицелы с хищным вертикальным зрачком. – Но оборотни – это не ликантропия14. В отличие от вампиров, у которых есть трансформированная форма… – Моя рука вскинулась на рефлексах, предупреждая появление четырехметрового эксгибициониста. Медиум со свистом втянул воздух, но продолжил. – Сильные оборотни способны принимать чужие образы. Личины.

– Чей они принимают облик? Людей, животных? Всех?

– Нет. Только образы своих жертв и… – Его лицо как-то странно посерело. «Так, я не хочу заниматься регрессией15 и вскрывать его прошлые травмы…». Бывший вампир громко сглотнул. – Или партнеров.

– Копайтесь в своих многочисленных любовницах, господин Гордон. – От отвращения передернуло. Пустой желудок, изнасилованный спазмами, взбунтовался. Вскочила с кровати и, путаясь в ногах, рванула в ванную. Шаг за дверь. Протяжное яростное: