Следовательно, правомерно говорить не об обществе знаний, а об информационном обществе и о членах общества, личностях как носителях знаний. Это простое, но фундаментальное различение многократно усиливает понимание важности и роли образовательных систем в расширенном воспроизводстве «человеческого капитала», который, а не истощающиеся природные ресурсы – залог процветания общества. Недаром образование во всем мире признано стратегическим ресурсом развития общества.

Все более актуальной становится и еще одна проблема: отрыв обучения от воспитания, которые должны выступать двумя сторонами одной «медали» – образования. Так, в Законе «Об образовании в РФ» сказано: «образование – единый целенаправленный процесс воспитания и обучения». Но следующие два определения разрывают это единство: воспитание – «деятельность, направленная на развитие личности, создание условий для самоопределения и социализации обучающегося», а «обучение – целенаправленный процесс организации деятельности обучающихся по овладению знаниями, умениями, навыками и компетенцией» [12].

Получается, что «по закону» образование не представляет собой единства обучения и воспитания. «Первую скрипку» играет обучение, его содержание планируется, а необязательные воспитательные мероприятия вынесены во внеклассные занятия в школе и внеаудиторные в вузе, где школьники и студенты получают «воспитательные услуги», чаще всего за деньги родителей. Выходит, чтобы стать воспитанным членом общества и патриотом, нужно платить деньги!

Воспитание – это морально-нравственная категория, оно не сводится к знанию содержания предметов естественнонаучного и даже социального циклов. Ведь можно знать требования морали и вести себя в жизни и профессии безнравственно. И никакие когнитивные схемы и цифровые технологии не сделают обучающегося воспитанным. Просто потому, что категорией нравственности информационные сети и цифровые устройства не оперируют, это прерогатива людей.

Воспитание «втягивается» в образовательный процесс только через формы диалогического общения и взаимодействия субъектов этого процесса – педагогов и обучающихся – в соответствии с морально-нравственными нормами, принятыми в данном обществе и в данном профессиональном сообществе, где его члены не только производят какие-то технологически грамотные действия, но и совершают поступки.

Попробуем более подробно рассмотреть описанную проблемную ситуацию.

В конце XX – начале XXI века важнейшими факторами человеческого существования становятся компьютер, интернет, разнообразные средства мобильной связи, социальные сети. Их появление радикально изменило за последние 30 лет окружающий мир, став важными и необходимыми средствами общения и деятельности людей, в том числе на всех уровнях системы непрерывного образования. Какие методологические и психологические идеи положены в основу информатизации образования?

В своей «Истории современной психологии» два американских автора Д.П. Шульц и С.Э. Шульц пишут, что в XVII веке часы и автоматы были всеобщей метафорой в понимании Вселенной и хорошо понятной моделью деятельности психики. На современном витке развития наук такую модель психики сменила новая, когнитивная теория, не менее механистическая [20]. А поскольку педагогика в своих научных построениях всегда опирается на современные ей представления о психологических закономерностях усвоения человеком социального опыта, то и она в этой части также оказывается механистической.

Обратимся за подтверждением справедливости таких выводов к работам Я.А. Коменского (1592–1670 гг.) – основателя традиционного объяснительно-иллюстративного типа обучения, до сих пор доминирующего в российском, да и в мировом образовательной пространстве. Он писал: «Есть надежда, что должна быть изобретена организация школ, похожая на часы. Искусство обучения не требует ничего иного, кроме искусного распределения времени, предмета и метода. Если мы будем в состоянии точно установить это распределение, то обучать всему школьную молодежь в каком угодно числе будет нисколько не труднее, чем, взяв типографские инструменты, ежедневно покрывать изящнейшими буквами тысячу страниц…» [15, с. 316].