– Ты кто? – прошептал Рэми, глазами пробегая список появившихся на экране строчек с указанием сайтов и ссылками на статьи.

«Дед из Кибергорода».

Ответ был таким нелепым, что в любой другой момент просто рассмешил бы мальчика. Но не сейчас.

Молчание затягивалось. Рэми бесцельно скроллил список по запросу. Часто попадающиеся словосочетания вроде слуховых галлюцинаций или ярко выраженной шизофрении удручали. Взгляд зацепился за что-то знакомое. Нейроинтерфейс и побочные эффекты от использования.

«Ты очень громко, но рандомно думаешь и зачастую на английском. Знаешь, малой, я рад бы свалить куда подальше, но кажется, мы с тобой влипли. Поговорим?»

– Нет, – твердо вслух произнес Рэми, стараясь изо всех сил держаться уверенно. – Уходи.

«Не тупи, малой. Я же прямо сказал – не могу. Ты уверен, что это не когнейровир? Мне кажется, ты живой человек, а не виртуальный неигровой персонаж».

Рэми не ответил, сменив поисковый запрос на «как послать русского подальше». Выбрав одну из фраз, отчетливо произнес.

– Zdrisni po horoshemu, mood duck!

«Очень смешно». Мальчику даже показалось, что незваный собеседник тяжело вздохнул. «Как тебя зовут? Раз уж я вляпался, давай выходить на контакт и стараться разрешить ситуацию».

– Никаких переговоров с террористами, – безапелляционно заявил Рэми услышанной от взрослых фразой и продолжил более высоким от волнения тоном. – Здесь есть только я, и я у себя дома. Ты должен уйти, исчезнуть. Прошу тебя, как человека.

«Ну и… с тобой».

Голос посередине произнес что-то неразборчивое, вероятно снова на русском. Рэми отключился от нейроинтерфейса и встал, быстро зашагав по комнате из угла в угол. К двери и к окну. И обратно.

Наступал вечер, темнело и в видневшемся за стеклом Кибергороде зажигались миллионы огней. Здесь, в элитном районе Гонконга, была прекрасная видимость. Точки гелиодронов, мерцая габаритными огнями, медленно двигались в наступающем сумраке. Вдали вертикально спускались четыре возвратных ступени ракетоносителя, направив яркие выхлопы к поверхности. Синхронно, лишь одна была чуть ниже других на самую чуточку.

Мальчик прислушался. Звукоизоляция была совершенной, ни единого звука снаружи не проникало в тишину помещения. Голос молчал.

– Определенно, я сошел с ума, – тихо проговорил Рэми, задержавшись у окна.

Вот только он не чувствовал себя поехавшим. Скорее напуганным, уставшим и до слез обиженным за свалившийся на него каскад неудач. Он все же вышел из комнаты и прошел по заполненному мягким светом коридору на кухню. Открыв одну дверцу холодильника, обнаружил тонизирующий напиток с улыбающейся мультяшной рожицей. Свинтив крышку, выпил половину прохладного содержимого, нажав кнопку подачи льда. Ледяной кусочек выпал на ладонь, и мальчик прислонил его ко лбу, продержав до того момента, как первая капля упала на нос.

Не полегчало, но жажду он утолил. Быстро и бесшумно вернувшись в комнату, Рэми долго не решался подойти к игровой системе. Взяв в руки смартком, смахнул с экрана уведомления о пропущенных вызовах и задумался, взглянув на услужливо всплывшую иконку связи с экстренной службой помощи.

Нажать на светившийся красным значок он не решился.

Уже не в первый раз он чувствовал себя беспомощным. И очень не хотел снова оказаться в центре внимания, среди суетящихся вокруг него людей. Привычный и понятный мир вокруг него опять рушился и Рэми всеми силами старался не упустить его, как будто вцепившись в утекающий свозь пальцы песок. Как бы он хотел вернуться в безоблачное детство, но это было невозможно.

Теперь у него даже не было последнего пристанища – бескрайних просторов виртуальной реальности. Потому что нейроинтерфейс сломан, а играть новым персонажем, да еще старинными методами управления он отчаянно не хотел.