Дождавшись, когда дом затихнет, Костя проверил уровень заряда в батарейке. Не тестере высветились зеленые лампочки. Три из пяти. Костя не был твердо уверен, что это означает, но сделал вывод, что заряд в батарейке еще есть.

Когда-то такими стилетами, способными пробивать броню, и огнестрельным оружием со специальными патронами буржуазия ненадолго сместила власть феодалов, но слишком расслабилась – ее порядком проредили, и некоторые аристократы в результате этой реакции стали не только владельцами титулов, но и хозяевами заводов, газет, пароходов. Об этом Косте постоянно рассказывали в школе. «Вот поэтому, ребята, драконий пролетариат попал в более угнетенное положение, чем наш когда-то. Вот почему он заслуживает сочувствия. Трудно было бы нам расстрелять нашего царя, если бы его пули не брали».

Костя уже насмотрелся и на аристократию, и на пролетариат, наслушался новостей. Пришла зима, а драконы продолжали наступление, хоть оно и затормозилось. Московский район планировали захватить до начала холодов, но и в холода драконы не уснули, а приближались к столичной части города, так что передним частям уже были видны башни Кремля.

В конце каждого из таких выпусков новостей Волитара не забывала сообщить Косте:

– Ты видишь, ты никуда вернуться не можешь, – и зачем-то оглядывала слуг, словно ища одобрения своих слов.

Костя мог ответить, что успехи успехами, а брат Волитары все чаще улетал куда-то, неделями пропадал и возвращался с лицом, в котором читались тревога и усталость. К следующей весне и Волитара стала подолгу пропадать, хотя новости по радио, как и прежде, звучали бодрые, но о видимых в бинокль и с высоты башнях Кремля больше не было ни слова.

Как на грех, и совместные полеты Волитары и Кости прекратились, стоило ему найти батарейку к стилету. Он решил, что как-то выдал себя, ведь действительно замечал в отражении собственных глаз что-то недоброе, этакое злорадство. Как его еще не приперли с расспросами, он не понимал. На лице чуть ли не иероглифами проступали Костины мысли.

Он хотел убить дракона, но после этого ему не улыбалось сгореть, а в том, что после такого поступка умереть быстро ему не дадут, Костя не сомневался. Поэтому он собирался воспользоваться стилетом в воздухе, на максимально большой высоте и при максимальной драконьей скорости, тогда его вместе с драконом мгновенно размажет по земле. «Только бы не струсить», – думал он, ведь уже трусил, боясь огня, ударить Волитару стилетом, пока она спала.

Но вот возможность представилась.

Случилось это после нескольких дней отсутствия обоих молодых драконов. После ужина в гнетущей тишине Костя сидел у себя и пытался читать, когда на балкон к нему чуть ли не упала Волитара с маской, опущенной на лицо; открыла дверь, не дожидаясь, пока откроет Костя, просто сорвав задвижку. Войдя, приказала:

– Собирайся, – и махнула мечом, прежде чем вставить его в ножны.

Костя знал: это драконья привычка, чтобы убрать лишнюю кровь с клинка, – но на мече вроде бы не было никакой крови, а вот доспех Волитары был забрызган слабыми синими пятнами частично сдутой с пластин во время полета драконьей крови.

– Ты теплые вещи бери, – добавила она.

Пока он одевался и собирал вещи в рюкзачок, она, устало сгорбившись, сидела на кровати, вытащив пистолет, сняв его с предохранителя и держа обеими руками, будто душила рукоятку.

Как раз когда Костя прятал стилет в рукаве, в дверь сунулся один из слуг.

– Прочь, – сказала Волитара слуге, и тот, низко поклонившись, исчез.

Через секунду она решила, что Костя готов, забросила его на спину, он обхватил ее шею руками, а она пристегнула его к себе несколькими ремнями на карабинах, так что он и сам стал чем-то вроде рюкзака. В несколько шагов Волитара преодолела расстояние до балконного ограждения и ухнулась вниз солдатиком. Костя решил уже, что никакого стилета не понадобится, а оба они окажутся трупами на скалистом склоне под балконом, но Волитара извернулась в воздухе и полетела низко над землей, все менее различимой во все более наступающей темноте. Взявшийся из ниоткуда брат Волитары присоединился к их полету. Сквозь маску он громко, чтобы перекрыть шум воздуха, упрекнул сестру: