– Это, конечно, не ваше дело, – обратился к проводнику полковник, – но идея спороть иероглифы номена приходила в голову руководству. Как и идея одеть девочку в платье без иероглифов номена. Но драконы были против.

– А руководству приходила в голову идея соврать? «Извините, какое платье? Она попала к нам уже такая!»

– Есть приказ, Максим Сергеевич, – невозмутимым, тихим до сиплости голосом возразил полковник. Он разглядывал проводника, слегка наклонив голову в некоем странном любопытстве.

Не такие уж и старые они были. Каждому едва за пятьдесят, а может и меньше. Оба смахивали на тренеров по боксу, бывших спортсменов в полутяжелом весе, не утративших форму. Ощущение, что они похожи на тренеров, происходило из уверенности в собственном авторитете, которую они невольно излучали. Или Константину просто виделось, что они ее излучают. И отец Константина походил на них этой крепостью тела, твердостью в словах, непоколебимым убеждением в своей правоте. И вот проводник и полковник смотрели друг на друга, и оба их лица: розовое, выбритое – Дмитрия Нилыча и бородатое, с сединой – Максима Сергеевича, выражали эту уверенность в правоте. Впрочем, правота полковника пересилила правду проводника, и Максим Сергеевич снисходительно вздохнул:

– Приказ так приказ. Пойдем, чучело, – обратился он непонятно к кому: то ли к Константину, то ли к Когнате.

Услышав эти слова, Когната зачем-то взяла Константина за руку холодной ладонью, да так неожиданно, что Константин вздрогнул.

Граница Зеркала отчетливо выделялась среди растительности. Поле, небо и лес внутри Зеркала находились словно в огромном аквариуме, стеклу которого не было конца и края. Проводник в ожидании, когда приблизятся девочка и Константин, несколько раз ступал внутрь Зеркала и обратно, отчего Когната в нерешительности задерживала шаг. Когда настал момент шагнуть внутрь, она осторожно погрузила в Зеркало свободную руку, пытаясь нащупать разницу между этим миром и тем. Проводник пробубнил что-то изнутри и приглашающе помахал им. Когната задержала дыхание, смешно надув щеки, закрыла глаза и пересекла границу, увлекая Константина за собой.

– Ты здесь когда-нибудь ходил, шпион? Или только через заставу? – спросил проводник у Константина, как только все они оказались в Зеркале.

– Только через заставу, – ответил Константин.

– Там скучно, – неизвестно к чему поделился Максим Сергеевич. – В том месте всегда полдень. Ночного неба и не видать совсем.

– А что там ночью разглядывать? – не смог не усмехнуться Константин.

– Ну, здесь тоже особенно нечего, – признался проводник. – А вот по пути, где пойдем…

Зеркало отрезало от них шум учений. Здесь, во внезапно наступившей тишине, можно было почувствовать себя оглохшим. Наверное, поэтому Когната издала крик, который эхом отразился от близкого леса. Вопреки ожиданию, что проводник пристрожит девочку, тот лишь посмотрел на нее с насмешкой и поднял на Константина взгляд, в котором мелькнуло сочувствие.

– Как тебя зовут-то хоть?.. – осведомился проводник, явно упустив слово «бедолага» в конце предложения.

– Константин, – внезапно ответила за него Когната, чем перебила «Костя», которое он уже начал было произносить.

– Вы знакомы? – шутливо обратился Максим Сергеевич к Когнате. – Он твоя учительница танцев?

Пальцы Когнаты чуть сжались на руке Константина в сдержанном порыве, видимо, гнева.

– Глупая обезьяна, это не твое дело есть, – сказала она.

– А ты кто такая тогда есть? – передразнил ее Максим Сергеевич. – Ты глупая каракатица есть?

– Ее Когната зовут, – сказал Константин примирительно. – Никто здесь не каракатица, никто не обезьяна.