– Много клиентов? – спрашиваю я.

– Да, и новые семинары на подходе.

Я киваю, и в голове у меня начинает зреть мысль. До нашего знакомства Джулз занимала солидную должность в банковской сфере. Перегорев и разочаровавшись в корпоративной жизни, она на все забила и стала многостаночницей: она и инструктор по йоге, и поставщик продуктов питания, и… тренер личностного роста. Энди считает тренинги личностного роста баловством для богатых бездельников, но кто его спрашивает? А вдруг после нескольких занятий какие-нибудь качества Джулз передадутся мне? Может, я стану менее… земноводной?

– А ты сейчас берешь новых клиентов? – спрашиваю я, когда мы подходим к школе.

– Интересуешься для своих знакомых?

– Э-э… не совсем.

– Для себя?

– Ну да, – говорю я.

– Отлично! Не проблема, мы что-нибудь придумаем. Как насчет кофе, или ты прямо сейчас на работу?

– К сожалению, на работу, – говорю я, – но давай пересечемся в ближайшее время. – У школьных ворот я поворачиваюсь к Иззи: – Не забудь, ты сегодня на продленке.

– Ага, – она улыбается. Мейв тоже остается; в перспективе у них – тосты с медом и возможность порисовать на стенке в школьном дворе. – А ты положила мне спортивную форму? – спрашивает она.

– Да, зайка.

– А сэндвичи с чем?

– С сыром и огурцом.

– А еще что?

– Мандарин, батончик мюсли, пакетик хрустяшек…

– А Пушистика положила?

Это прозвище забавного игрушечного сэндвича, который моя приятельница Пенни связала Иззи на последний день рождения. Дочь пришла в такой восторг, что каждый день берет его с собой в школу, и время от времени мне приходится буквально силой отнимать его, чтобы постирать.

– Ну конечно, – я наклоняюсь поцеловать ее, и в это время слышится звонок. – Хорошего дня, солнышко…

– Мама, я опаздываю! – Иззи вырывается, и ее растрепавшиеся волосы развеваются за спиной, когда они с Мейв несутся к дверям школы.

А я отправляюсь на работу, в неприглядную промышленную зону на западе Глазго, где в моем кабинете уже надрывается телефон. Это звонит моя паникующая начальница.

– Вив, какого черта ты забронировала эту дыру?

Роуз звонит из Китая. Поэтому она кричит. Несмотря на бесспорный интеллект, она, похоже, считает, что чем дальше от головного офиса, тем громче надо орать. С таким же успехом могла бы отправить эсэмэс. Но Роуз предпочитает вербальное общение и, накрепко усвоив истину про семичасовую разницу во времени, очевидно, приготовилась установить контакт в ту самую минуту, когда я усядусь за рабочий стол.

– На сайте он выглядел симпатичным, – оправдываюсь я. – Я перебрала кучу вариантов и подумала, что этот – лучший…

– Ты утверждала, что он не хуже Larson!

– Да, но в Larson не было мест. Я же вам говорила.

И показывала фотографии этого отеля – холла со стеклянными стенами и огромного бассейна на крыше, – а ты на них почти не взглянула. У нас клиенты по всему миру, и Китай – наш особенно большой рынок, поэтому Роуз уже несколько раз ездила по делам в Тяньцзинь.

– Тут у них ремонт в самом разгаре, – выговаривает она, точно я обязана быть в курсе, – и меня поселили в жуткую пристройку.

– Мне очень жаль. Но там удобно?

– Не сказала бы. Есть проблема.

Я откашливаюсь.

– И в чем она?

– Тут… – В ее голосе слышится напряжение. – …на сиденье унитаза лобковый волос.

Какое-то мгновение я просто не знаю, как реагировать.

– Ты меня слышишь, Вив?

– Да-да, я вас слышу… – Громко и, блин, отчетливо! – Может быть, позвонить на ресепшен или еще куда-нибудь? Они кого-нибудь пришлют, чтобы уладить проблему.

А слабо самой оторвать кусок туалетной бумаги и смахнуть его в унитаз?

Это, конечно, заскок, но я готова отнестись к нему с юмором, потому что Роуз во многих отношениях – замечательная женщина. Название нашей компании – «Флаксико», – может, и напоминает ветрогонное средство, но на самом деле мы – солидный глобальный производитель продуктов питания с преимущественно мужским персоналом. Действуя целеустремленно, как терьер, неизменно одинокая и бездетная Роуз проложила себе путь наверх, сминая по пути соперников, и теперь царит в нашем расползающемся во все стороны массиве из стекла и стали. Она крохотного росточка, обожает пышные укладки и «шпильки», и, хотя в целом образ получается несколько устрашающий, я восхищаюсь ее стремлением удлинить себя с обоих концов.