– Очевидно, ты совсем мне не рада, – сказал он, поставив на землю рюкзак. – Прости, я сразу не догадался. Мне бы лучше вызвать такси до аэропорта.

Элли сунула руки в карманы шортов.

– Ну что ты, Джек, я же обещала помочь тебе.

– Я не нуждаюсь в благотворительности, – прошипел он сквозь сжатые зубы.

– При чем тут благотворительность? – Элли зевнула и потерла глаза. – Просто был трудный день, я устала.

Дело, конечно, не в этом. Чувствовалось, что ее нервы натянуты до предела, как гитарная струна. Он взял себя в руки и мягко сказал:

– Я не хочу доставлять тебе неудобств и без труда подожду Митчелла в аэропорту. Мне нетрудно.

Элли выпрямилась и посмотрела ему в глаза:

– Извини, пожалуйста. Все дело во мне. Твой приезд пробудил кое-какие давние воспоминания. Предыдущий коллега отца, остановившийся у меня, оказался пьющим и развратным режиссером. Гонялся за мной по всему дому, представляешь?

Он улыбнулся как можно дружелюбнее:

– Бывает. Эти режиссеры такие уроды, правда, их нельзя послать куда подальше.

Элли тоже улыбнулась. Его улыбка располагала, и напряжение понемногу начало отпускать.

– И, кроме того, я не очень-то в восторге от идеи Митчелла обсуждать с тобой его книгу.

– Его книгу?

– Ну да, которую ты помогаешь ему писать.

– Я помогаю ему писать? Он так и сказал?

С ума сойти. Хотя, с другой стороны, чему удивляться? Вполне в духе Митчелла. Конечно, на обложке будет указано его имя, как и имя Кена Бейнса, но, черт возьми, автор-то Джек! Теперь понятно, почему Митчелл решил поднять ему зарплату.

– Твой папа, ты меня извини, подчас хуже занозы в заднице.

– То есть ты не хочешь обсуждать его со мной? – В голосе Элли зазвучала надежда.

Джек грустно улыбнулся и покачал головой:

– Не хочу, но придется.

Он откинул волосы со лба и задумался о книге. Удивительную историю Кена он уже описал и находился в процессе описания истории Митчелла. Слава Богу, о себе писать не придется, удалось переубедить коллег. Открывать кому-то душу – все равно что соглашаться на операцию без наркоза. Все-таки он лицемер. Лезть в чужую душу, можно сколько угодно. Его же пусть никто не трогает.

Элли все еще нервничала. Джек не мог ее винить, как-никак, чужой человек в ее доме.

– А насчет того, чтобы гоняться за тобой по всему дому, это явно не ко мне. Я сейчас свалюсь как труп, и больше ничего.

Элли окинула его долгим взглядом, и на ее лице расцвела улыбка. Это был удар в самое сердце Джека. Но какой прекрасный удар.

Вымощенная лавандовой плиткой дорога привела их к скромному двухэтажному домику в несколько старомодном стиле. Деревянные окна, широкая веранда и в особенности буйный сад, окруженный высокой кирпичной стеной, придавали ему особое очарование.

У Джека никогда не было такого уютного дома. Да что там, вообще никогда не было дома. Есть квартира, заставленная нераспечатанными коробками. Он там почти не появлялся. Пустая, безликая, она мало чем отличалась от комнаты в отеле, но Джек не из тех, кто привязывается к материальным ценностям. Впрочем, он вообще ни к чему и ни к кому не привязывался.

– Тут уютно, – отметил он, поднимаясь по лестнице на закрытую веранду.

Элли вынула из кармана шортов связку ключей. Да, здесь и впрямь очень уютно. Очаровательный домик. Под стать владелице.

– Дом принадлежал моей бабушке. Я получила его в наследство.

Джек посмотрел с веранды, у него перехватило дыхание. Боже мой, какой вид!

– Это просто потрясающе, – выдохнул он, прислонившись к деревянной балке. Вдали виднелась полоска бесконечного пляжа, за ней сонный сине-зеленый океан.

– Где мы находимся? – спросил Джек.