– Можешь сказать то же и о себе? Или ты всё еще потерян?

На этот раз под ледяным пологом воцарилась звонкая тишина. Номаэт моргнул и тихо проронил:

– А ты и впрямь до жути прозорлива.

Девушка потупилась. Она не намеревалась задевать сурового номаэта, но и промолчать не смогла. Посидела еще немного, хотела взять строганины, но кусок больше в горло не лез. Бросила задумчивый взгляд на тропу. Та сверкала, теряясь в чаще, словно звала… Хейта долго не раздумывала, отбросила теплую шкуру и вынырнула из убежища.

– Куда это ты? – окликнул ее Гэдор.

– Пойду прогуляюсь, – ответила она. – Когда еще мне выпадет попасть в настоящий ледяной лес!

Хейта зачарованно вглядывалась в кристально чистую чащу. По обе стороны от тропинки стояли ледяные деревья, прозрачные листья на них мерно колыхались, наполняя воздух тихим перезвоном. Кроны одних деревьев были густы. Других – унизаны крошечными молодыми листочками. А на некоторых и вовсе едва зарождались первые цветы. Одно деревце же было совсем голым, под ним высился ворох палой листвы, из которой выглядывало несколько прозрачных ледяных грибов.

– Какое же время года властвует здесь? – завороженно прошептала Хейта.

– Серебряный лес не знает времен года, – прозвучало за ее спиной.

Девушка обернулась. Перед ней стоял Йэол.

– Весна, лето, осень, даже зима самым невообразимым образом здесь перемешались.

– Откуда тебе это известно? – спросила Хейта. – Ты вроде тоже попал сюда впервые.

– Так и есть, – ответил тот. – Но я слыхал про то от Угоя.

– Конечно, – кивнула девушка. – Вы двое старые друзья?

– Вроде того, – качнул головой парень и, смешавшись, добавил: – Ты не держи на него зла, он не хотел вас обидеть.

– Я его тоже не хотела, – пожала плечами Хейта. – Всё получилось как-то само.

Йэол кивнул и огляделся.

– Позволишь с тобой прогуляться?

Хейта улыбнулась.

– Идем. И расскажи мне больше об Угое.

Парень задумчиво нахмурился.

– Раньше он был другим. Веселым и открытым. В деревне все его любили. Старейшина прислушивался к его советам. Угой со временем вполне мог сменить его на посту.

– Что же случилось? – тихо проронила Хейта.

Лицо Йэола дернулось, точно одно лишь воспоминание об этом причиняло ему нестерпимую боль.

– Однажды в деревню пришел медведь, – проговорил он. – Сперва никто особенно не испугался. Медведи иногда забредают к нам в поисках пищи, но обычно никого не трогают. Этот же зверь, видно, совсем одичал от голода. Он носился по деревне, сметая всё на своем пути. Жена Угоя и их маленький сын попытались укрыться в доме, но не успели. Яростный зверь подмял их под себя и просто… просто растерзал. – Номаэт тяжело вздохнул. – Угой не успел этому помешать. Он склонился над останками жены и сына и заревел во все горло. Медведя же попытались заколоть, но тот убежал. Тогда Угой, схватив охотничье копье, бросился следом. – Йэол приумолк, с печалью вспоминая былое. – Он вернулся через несколько дней, весь искалеченный, вымазанный в крови, со страшным шрамом на правой щеке. А в ответ на изумленные вопросы, лишь бросил сухо: «Медведь вас больше не потревожит». С тех самых пор прежнего Угоя мы не видали. Он стал пропадать на охоте, жить наособицу и до этого раза в деревенские дела не влезал.

– Да уж, – качнула головой Хейта, – горькую историю ты мне поведал.

– Думаю, – обронил Йэол, – в гибели родных Угой винит себя. Что не смог вступиться за них. Не смог уберечь.

– И память гложет его по ночам. И кошмары, как видно, мучают. – Хейта тяжко вздохнула. – Я так и поняла, что он в первую очередь говорил о себе. – Она нахмурилась. – Но если Угой столь нелюдим, как вам удалось подружиться?