– Делаю это по-своему.

– Мальков для кур собираешь?

– А если и так? – с вызовом проговорила она.

– Это прекрасно, – рассмеялся Слава. – Я еще не встречал девушек, похожих на тебя, поэтому туплю.

– У тебя много их было?

– Три.

– Не верю.

– Дело твое.

– Правда, только три девушки?

– Правда, – серьезно ответил он. – Школьная любовь, институтская и немецкая. Я так их называю.

– Расскажи о последней.

– Зачем вспоминать о той, что уже не важна? Для меня сейчас только ты существуешь. – Слава протянул руку, чтобы Софья вложила в нее свою. – Ты хотела провести время со мной наедине, я правильно понял?

– Не обязательно. Мне просто не понравилась компания.

– Чем?

Соня пожала плечами. Она не знала, как ответить, ведь Слава был прав: она хотела проводить время только с ним.

– Послезавтра предлагаю тебе снова покататься на катере. Посмотреть на закат с реки.

– Буду рада.

На том и распрощались.

Соня вся извелась, не получив на следующий день ни одного сообщения. Оказалось, Слава уезжал с дедом в область. Когда вернулся, написал: «На том же месте, где расстались в день знакомства, и в тот же час!»

В пять вечера Соня стояла на отцовском причале в дивном струящемся платье и штормовке с капюшоном. Ее пришлось накинуть не только чтобы не продрогнуть, но и для маскировки: если кто-то из папиных знакомых мимо поедет, не догадается, что она на свидание собралась. Сам же он, к счастью, на берегу сегодня не появится, у него в саду полно дел, до которых наконец дошли руки.

Слава опоздал, но всего на пять минут. Он был небрит, однако щетина ему шла, делала мужественнее. Выглядел он уставшим, но радостным.

– Как я по тебе соскучился, принцесса, – выпалил он, заключив девушку в объятия.

– Я тоже, – робко пролепетала та. – Ты выглядишь невыспавшимся.

– Не мог сомкнуть глаз, думая о тебе. – Слава горячо поцеловал Соню и стянул с нее штормовку. – Она все портит! – сказал он. – Так гораздо лучше: и платье видно, и фигурку твою чудесную.

– Но я боюсь замерзнуть.

– Сходи за пледом, он в каюте. А я пока отчалю.

Она спустилась вниз и увидела на столике шампанское, фрукты и коробку конфет. Подготовился к романтическому свиданию, молодец. Но Соня не собиралась пить, а еда ей в горло не полезет. Она так волнуется, что не сможет даже виноградину проглотить.

Соня вернулась на палубу. Слава, стоящий за штурвалом, одну руку протянул к ней, чтобы обнять.

– Надеюсь, у тебя есть права, – проговорила она, уткнувшись носом в его грудь. – Рыбохраны сейчас много на реке.

– Пришлось получить, чтоб дед давал катер. Но я с детства водным транспортом управлять умею.

«Я тоже», – могла бы сказать Соня, но решила промолчать.

Почти все астраханские дети на воде себя не хуже, чем на суше чувствовали. Больше мальчишки, но папины дочки им не уступали. Соня с малых лет с батей ездила на рыбалку с ночевкой, поэтому в свои семнадцать умела ставить сети и палатку, чистить рыбу, варить уху, грести на веслах и управлять моторкой.

– Давай тут остановимся, – предложил Слава, притормозив у живописного берега с обрывистым склоном. – И красиво, и ветра почти нет. – Конечно, она одобрила его выбор. – Я схожу вниз за вкусняшками, а ты пока располагайся.

– Тебе помочь?

– Принцесса, сиди, наслаждайся видом, я все сделаю сам.

Она порадовалась этому. Руки дрожали от волнения – лучше ничего не брать, чтобы не уронить.

Славы долго не было, а поднялся он на палубу с пакетом.

– Планы меняются, – сказал он. – Дед позвонил, требует катер. Я не сказал, что взял его, он ругается.

– Ой…

– Не волнуйся, принцесса, это не страшно. Борис Алексеевич – мужик гневливый, но отходчивый. Сейчас мы доедем до причала, я посажу тебя в машину, а сам пойду деду ключи отдавать и извиняться.