Глафира давно привыкла к такой реакции и, чтобы не возбуждать нездоровый интерес, старалась не ходить на светские тусовки. Бывали случаи, когда отсутствие не поощрялось или даже наказывалось, и тогда подготовка к мероприятию превращалась в настоящую пытку.

За несколько дней до предполагаемого визита или мероприятия Женька тащила подругу в магазины. Безжалостно пытала ее бесконечными примерками. Женька выбирала костюмы, платья, брюки на свой вкус и старательно внушала подруге, что если где-то жмет, трет или давит – можно потерпеть. Главное, чтобы выбранный наряд сидел на фигуре красиво, смотрелся модно и, по возможности, скрывал выпуклости и складки тела.

– Отстань, липучка! Я это не надену, – активно сопротивлялась Глаша.

– Хватит выступать, – устало морщилась подруга. – Примеряй. И вот этот костюм еще, и это платье!

Глаша, чуть не плача, натягивала на себя очередной наряд и бессильно стонала…

– Мне не нравится, я в нем как змея.

– Ну, до змеи тебе, конечно, далеко, – усмехалась Женька, – но мне тоже не нравится, переодевайся.

Нацепив на себя очередную блузу или жакет, Глаша хмурилась:

– Ой, боже! Это не я! Мне это не идет.

– Главное, не капризничай, – тяжело вздыхала Евгения. – Доверься мне. Смотри, какая ты хорошенькая в этой блузке! И цвет твой, и подплечики к месту…

В результате, после многочасового истязания и невозможных мытарств, Глаша обреченно соглашалась на все:

– Если тебе нравится – бери!

– Ну, а тебе-то как? Нравится? Будешь носить? Или еще поищем?

Глафира судорожно вжимала голову в плечи, опасаясь продолжения магазинной экзекуции, и, взмахнув рукой, примирительно кивала, наступив на голову своим собственным чувствам и предпочтениям.

– Мне все равно. Если надо – значит, надо! Поедем домой, есть хочется.

– Тебе бы только есть, – раздраженно хмурилась Женька. – Вот что ты за человек? Я тут убиваюсь, чтобы подруга выглядела сногсшибательно, а она только о еде думает! Кошмар какой-то!

– Из нас двоих сногсшибательно выглядеть можешь только ты, и этого для меня достаточно, – миролюбиво отзывалась Глафира. – А я могу просто рядом постоять. Ты будешь бриллиантом, а я – твоим обрамлением. Классно я придумала? – Она хохотала, радуясь прекращению пытки, и весело обнимала брюзжащую подругу.

Но на этом испытания не заканчивались. В день мероприятия Евгения с самого утра приезжала к Глаше домой, привозила целый чемоданчик с какими-то красками, тенями, карандашами, основами, кремами, подводками и пудрами. В этом заветном чемоданчике лежало столько всего, что у Глафиры дух захватывало.

– Господи, неужели всем этим можно пользоваться?

– Еще как, – Евгения старательно раскладывала все на столе. – Ну? Присаживайся.

– Может, не надо? – Глаша осторожно пыталась отвоевать право на самоопределение. – Посмотри, я и так хорошо выгляжу. Немножко румян, и просто диво как хороша, а?

– Садись без предисловий, – сурово кивала на стул подруга.

Часа через два Глафира подходила к зеркалу и не узнавала себя.

– Кто это?

Евгения довольно похохатывала.

– Классно? Видишь, какая ты очаровательная?

Глаша никакого очарования в своем новом отражении не замечала, но, понимая, что спорить бесполезно, безропотно соглашалась.

– Ладно. Так и быть. Пойду, как дурочка, лишь бы тебе нравилось.

В личной жизни Глафиры тоже сильно штормило, ей никак не удавалось обрести самое главное…

С детства приученная к мысли о том, что семья – главное сокровище современной жизни, Глафира неосознанно к этому и стремилась. Но тут начинались всевозможные заморочки.

Первый раз Глаша влюбилась в школе. В десятом классе к ним в класс пришел новый мальчик, в которого сразу втрескались все девчонки десятого «Б». Что в нем было эдакого, теперь никто и не скажет, но факт оставался фактом. Парнишка быстро сообразил, что стать любимцем большей половины класса – настоящий подарок. И сумел извлечь из этого выгоду по максимуму: одна одноклассница делала алгебру и геометрию, вторая рисовала контурные карты, третья переписывала конспект по истории… Глаше досталась, как сам парень говорил, самая почетная роль – она стала его оруженосцем. Но так как оружия у мальчишки не имелось, Глаша повсюду таскала его портфель. И делала это с таким упоением и счастьем, что лучшей доли для себя и не желала.