Но у нас есть свой.

– Может, они просто завидуют, что у нас есть что-то настоящее, а у них – только иллюзия? – шепчет мне Софи, и я киваю. Мы улыбаемся друг другу, будто этот день ничем не отличается от сотен предыдущих, и направляемся к своим шкафчикам.

В коридоре шумно. Парни переговариваются о выпускном, кто-то спорит о вчерашнем баскетбольном матче, из динамиков на стенах доносится школьное радио. Я кручу комбинацию замка, открывая шкафчик, и достаю свой блокнот. Внутри лежит аккуратно сложенный свитер на случай, если в классе будет слишком холодно, несколько ручек, стикеры с записями о прочитанных книгах, а на дверце прикреплено фото меня с Софи с прошлого лета – мы сидим у озера с мороженым в руках и смеёмся.

Последний раз, когда я нахожусь здесь как ученица.

– Как думаешь, какой будет жизнь после школы? – спрашиваю я, наблюдая, как Софи разглядывает своё отражение в зеркальце, прикреплённом к внутренней стороне дверцы шкафчика.

– Честно? Не знаю. Иногда мне страшно, что мы окажемся не в своей тарелке, что этот мир не оставит нам места, где мы сможем быть собой. Но мне хочется верить, что там, за школьными стенами, есть что-то большее. Что мы найдём людей, которые нас поймут, найдём своё место… и, может быть, свою историю. Мы ведь не такие, как все, да? – она улыбается и подмигивает мне.

Я не успеваю ответить, потому что звонок призывает нас на первый урок. Мы закрываем шкафчики и идём по коридору, растворяясь в шуме последнего учебного дня.

Первый урок – литература.

Мы с Софи заходим в класс вместе с потоком учеников: шумных, смеющихся, но уже по-своему расслабленных. Сегодня последний день, и никто особо не напрягается.

Я прохожу между рядами парт и сажусь на своё обычное место у окна. Всё выглядит так привычно, но я знаю – сегодня последний раз, когда я вижу эту картину именно так.

Лучи солнца падают на потрескавшееся дерево парты, оставляя светлые полосы. Вижу, как Софи садится рядом, вытаскивая из рюкзака ручку и записную книжку. Большинство ребят даже не притворяются, что собираются работать – кто-то лениво переписывается в телефоне, кто-то болтает, закинув ноги на пустые соседние стулья. Позади нас двое парней из футбольной команды спорят, кто из них выиграет соревнование по поеданию хот-догов на завтрашней вечеринке. Они перегибаются через парты, громко смеясь, и я вздыхаю.

– Они хоть раз читали что-то длиннее меню в закусочной? – тихо спрашиваю я, наклоняясь к Софи.

– Не будь такой строгой, Лили, – улыбается она, легко перебирая страницы своей записной книжки. – Может, когда-нибудь и они полюбят книги.

– Да уж, вероятно, сразу после того, как закончат свои блестящие спортивные карьеры и вдруг решат стать поэтами, – шепчу я, но больше не комментирую.

В этот момент в класс входит мистер Хенли – пожилой мужчина в твидовом пиджаке с неизменным термосом кофе в руках. Он один из немногих учителей, которых я действительно уважаю. Его седые волосы слегка растрёпаны, а на носу очки, которые он всегда поправляет, когда хочет сказать что-то важное.

Мистер Хенли преподаёт здесь больше двадцати лет, и все знают его слабость к классической литературе и длинным монологам о том, как слова могут менять людей. Он часто цитирует Фицджеральда: «Покажите мне героя, и я напишу вам трагедию», – и каждый раз делает паузу, будто проверяет, понимаем ли мы смысл этих слов. Для него литература – это не просто школьная программа, а способ жить и чувствовать глубже.

– Доброе утро, класс, – говорит он, ставя термос на стол и оглядывая нас поверх очков. – Точнее, утро, когда никто не собирается учиться.