Именно меч и насторожил ката. Верей не сомневался, что тинт могли убить наблюдателя, но меч ломать… Подобный поступок был слишком похож на вызов.

Ката отдал Стражам распоряжение подготовить тело погибшего к перевозке, взял с собой обоих подчиненных тенʹФириза и ушел. Артефакт поиска работал ровно и мощно, Таэрен ощущал отголоски, значит следов оставлено достаточно, чтобы привести возмездие к порогу нарушителей Уложений.

Рядом нарисовался остроносый. На элфиенʹрие он говорил ужасно, глотая слоги, поэтому пришлось попросить его не множить страдания. А уши Таэрена очень сильно страдали, когда он это слышал.

– Вы старший после воеводы Верея? Он просил обращаться к вам, пока занят.

– Что вам нужно? – спросил тиэнле.

– Мои люди нашли у одного из погибших, думаю, вам будет любопытно.

В руку Таэрена лег обрывок кожаной перевязи с чеканной металлической эмблемой из серебра – круг, разорванный пополам силуэтом горной гряды. Элефи́ Таре́, Дети Сумерек. Круг был черным с густым глянцевым отблеском – Дом Оникса. Это могло значить многое и не значить ничего. Просто обрывок перевязи, найденный на дороге. Мало ли, что понадобилось сумеречному эльфу в землях тинт, может, просто гулял.

Верей вернулся мрачный. Висящий на поясе артефакт чуть заметно пульсировал, значит, след был четкий.

– Едем, Эйтʹселейн, – сказал ката.

Тиэнле кивнул и решил, что перевязь покажет позже.

Артефакт замолчал на окраине деревни, куда отряд прибыл после полудня. Верей велел затаиться и наблюдать, и выслал двух Стражей скрытно разведать окрестности. На взгляд Таэрена, это было лишнее. И ждать до утра тоже было лишним, и вообще, зря он навязался, сейчас бы отдыхал у себя после обеда, а малышка Кальти его порадовала бы, а может и не раз. Кажется, он задремал, привалившись спиной к дереву, потому что, когда зануда Верей, позвав его вымышленным именем, пнул по ноге, на небе угасал закат.

– Твоя очередь, – сказал ката, переходя на неформальное общение.

– Очередь для чего? – мрачно осведомился тиэнле.

– Твой дозор, Эйтʹселейн, через полчаса, – и кивнул на валяющиеся на траве ройн и маску, – полный доспех.

– Не слишком ли серьезно ты принял игру в простого Стража, Верей?

– Мы уже не играем, тиэнле. Ужин, дозор, сон, возмездие. Потом возвращаемся в Земли. Ты должен был сказать мне об Элефи Таре, Страж.

– Ты знал, – холодно уронил Таэрен.

– Знал еще до того, как мы выехали из Лотина. Это был урок, вы его провалили, тиэнле. Поэтому ужин, дозор, сон, возмездие. С этого момента и до границы Земель вы Страж и ваше имя Эйтʹселейн.

– Твое право, ката Верей, – ответил он, поднимаясь и глядя прямо на эльфара, и вряд ли кто смог бы расслышать в его ровном голосе раздражение и заметить недовольство в прозрачно-льдистых синих глазах.

И все было, как ката велел. Ужин – полоска вяленого мяса, хлебец, вода. Дозор – три часа неподвижного сидения в густой тени с видом на спящую деревню, в которой не происходило ровным счетом ничего. Здесь явно жили ремесленники. Единственное поле было пастбищем, имелся довольно обширный сад, запах яблок доносился даже сюда, в густой подлесок, где остановился отряд. За садом текла небольшая река, с заросшими камышом и осокой берегами. Чистая, Таэрен немного слышал ее, значит, где-то с ее водами смешались воды Истока.

Темное небо усыпало звездами. Здесь они смотрелись мельче, чем в Землях. Но не были такими колючими. Ярче и выше всех, почти над самой головой Таэрена, сияла Ньен Сиаль, Звезда Севера, Путеводная. Она указывала путь к дому, в самый прекрасный город, который могли создать руки живущих, Ра́йвеллин