– Проверял твою готовность на неожиданные вопросы.

– Что это значит?

– Я заметил, что в последнее время ты проявляешь рвение к учебе – особенно на предметах Дмитрия Сергеевича – и подумал, ты хочешь произвести на него впечатление. Поэтому помог тебе в твоих стараниях.

Он заметил… Боже, я действительно обратила на себя его внимание. Только он все неверно истолковал. И от этого хотелось засмеяться. Если бы он только знал, на кого я производила впечатление… Но мне проще согласиться с его версией моего рвения, чем объяснить реальную его причину. Я подавила в себе смех и сказала:

– Но ты задал легкий вопрос. Не думаю, что ответом на него можно отличиться.

– Суть была не в самом вопросе. Он действительно был легким. И я знал, что ты на него ответишь. Я хотел проверить твою способность быстро и четко формулировать ответы на неожиданные вопросы. И в данном случае не сам вопрос был неожиданным, а тот, кто его задал. Ты ведь не ожидала услышать его от меня. И то, как ты не растерялась и быстро и непринужденно дала ответ, пошло тебе в зачет. И если завтра ты выступаешь на конференции, значит, твоя цель обратить внимание Короля достигнута.

Я съела очередную порцию вареника.

– Только бы оправдать его ожидания, – прожевав, сказала я. – И не впасть в ступор от неожиданных вопросов.

Мы посмеялись. В этот момент официант принес борщ с пампушками, пожелал нам приятного аппетита, и Шандор, отставив в сторону блины, принялся за суп.

– Интересно, – сказал Шандор, – кафе называется «Вареник» из-за того, что здесь большой выбор этого блюда?

Я улыбнулась.

– Я тоже так думала. Но однажды мы с отцом задали этот же вопрос официанту, и он разубедил нас в этом.

– Что он сказал?

– Жену хозяина зовут Варвара, а он ласково называет ее Вареник, и кафе назвал в честь нее.

– Надо же! – удивился Шандор. – Неожиданно.

– Почему неожиданно? Я знаю много заведений, названия которых носят женские имена, и нередко это имена жен или дочерей.

– Возможно, это неожиданно для меня. У цыган так не принято.

– Как – так?

– Цыгане не говорят о своих женах. Даже в такой скрытой форме… Мой отец редко упоминает имя моей матери в присутствии других мужчин. А если такое случается, то ему приходится извиняться перед собеседниками.

– Почему они избегают таких разговоров?

Я вся обратилась вслух. Я готовилась узнать для себя что-то новое о Шандоре и его обычаях, и это ожидание взбудоражило меня. Но он не спешил удовлетворить мое любопытство. Устремив взгляд в свою тарелку, он поддел ложкой кусок мяса и зажевал его.

– Извини, мне немного неловко с тобой об этом говорить…

– Потому что я женщина?

– Именно.

– Давай абстрагируемся. Представь, что ты на семинаре рассказываешь о своих обычаях и традициях.

Шандор прожевал мясо, зачерпнул ложку борща и поспешно съел ее.

– Ты рассказывал об этом на семинаре прежде, на первом курсе? Прости, я тогда не очень внимательно тебя слушала.

– Об этом я не упоминал. Русским такого не понять.

– Ты доходчиво объясняешь, может, все-таки поделишься?

Шандор посмотрел в окно. В его взгляде некоторое раздражение и досада. Дождь был уже не таким обильным, но все еще стучал по лужам, и затянутое тучами небо не предвещало перемен в ближайшее время. Мне показалось, Шандор торопился уйти, и я не исключала, что мое любопытство было тому виной.

Я потянулась за чашкой чая, нервничая, что испортила радушный настрой, который между нами установился, и переживая, что он больше не захочет со мной общаться. Я поспешила вернуть его расположение к себе и извинилась:

– Прости, я слишком любопытна.

Я сделала несколько глотков чая, затем взялась за чайник, добавила себе горячего.