– Вы занимаетесь благотворительностью?

– Нет. Мне отдали лишний билетик. Он сидел в баре, и, казалось, ему было так же скучно, как и мне. Он пошутил – сказал, что заплатит мне за то, чтобы я осталась с ним, а я ответила, что я не проститутка. Он разнервничался, начал говорить, что не это имел в виду. Его беспокоило, что он мог меня оскорбить. И тогда я и заметила, какой он симпатичный.

Джессика подняла голову, отведя взгляд от своих рук, и улыбнулась. Это была не та ухмылка, которая играла у нее на губах минуту назад, а настоящая улыбка, вызванная воспоминаниями. При этом ее лицо не преобразилось, как бывает у некоторых людей. Улыбка только подчеркнула невзрачность девушки, сделав очевидным то, что даже радостное выражение не может оживить ее лицо. Внешность важна, от нее зависит отношение людей к тебе, и Карен вполне могла представить, как внимание привлекательного мужчины вскружило голову этой девушке.

– Он был милым, совсем не самоуверенным или наглым, какими часто бывают красавчики.

– Об этом говорит ваш опыт общения с мужчинами?

Но Джессика не прекратила говорить, даже крошечной паузы не сделала, словно Карен не произнесла ни слова. Она в деталях описала тот вечер, когда познакомилась со своим женатым любовником, рассказала про его шутки и про то, как близко он положил руку рядом с ее коленом, из-за чего каждый раз, когда она смеялась, он касался ее атласного платья. Но по мере продолжения рассказа язык ее тела снова изменился, плечи опять напряглись, она словно собиралась с силами, чтобы перейти к той части, которая вызывала у нее отрицательные эмоции.

«Классические признаки когнитивного диссонанса».

– И что произошло после окончания вечера?

Джессика скрестила руки на груди. «Пациентке некомфортно при этих воспоминаниях».

– Мы сняли гостиничный номер и трахались.

– И что вы почувствовали?

Карен знала, что это шаблонный вопрос, причем ужасный, черт побери. Она каждый раз прилагала усилия, чтобы не поморщиться, когда его задавала. Ее подруги постоянно шутили по этому поводу. Когда Карен сказала своей лучшей подруге Би, что хочет стать психиатром, та еще год после этого во время каждого их разговора спрашивала по крайней мере один раз: «И что ты почувствовала?» Но иногда – нет, очень часто – нужно было задать именно этот вопрос, потому что она находилась в кабинете именно для этого: добраться до корня проблемы, до отношения пациента к тому, о чем он рассказывал. В большинстве случаев пациенты так погружались в рассказ, что не обращали внимания на эту банальность, как будто даже ожидали этот вопрос.

Джессика приподняла брови, словно не могла поверить, что Карен так быстро решила разыграть карту чувств.

– Оргазма я не испытала, если вы его имели в виду. Но мне было хорошо. Да, все закончилось довольно быстро, и едва ли случившееся можно назвать «любовью с первого траха», но все было нормально.

«Пациентка использует юмор и резкие выражения, чтобы уйти от вопроса о чувствах».

Карен терпеть не могла нецензурные выражения. Когда она слышала брань, ей становилось некомфортно, она ощущала неуверенность в себе. Карен предполагала, что эта неприязнь появилась в школьные времена, когда она была хорошей и послушной девочкой и боялась произносить плохие слова, в то время как крутые одноклассники постоянно использовали в своих разговорах нецензурные выражения. Или, может, корни этой неприязни уходили глубже. Гораздо глубже.

– Второй раз был лучше. А вскоре случился и третий, и четвертый. Теперь мы регулярно встречаемся на неделе. Он не привязан к офису. Он практически живет у меня.