– Это Джек, – говорит он, поднося телефон к уху.

Я мгновенно напрягаюсь, расслышав официоз в профессиональном голосе Джека.

«Пожалуйста, только не ЧП, – умоляю я про себя. Впервые за много месяцев мы проводим уик-энд вместе, и я не хочу, чтобы что-то его испортило».

– Она лежит на животе? О’кей, зажми ей морду рукой. Теперь начинай растирать спину. Она пытается втянуть воздух?

Он выдыхает.

– Хорошо. Теперь, если она чихнет, значит, придется вычистить молочную смесь у нее из носа. Это означает, что она слишком быстро ест… О’кей, звони, если что-то понадобится.

Он отключает телефон и проводит рукой по остро нуждающейся в стрижке гриве.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

– Да, это Чарлин. Я только вчера днем пошагово объяснил ей, как кормить Роксану. Не понимаю, как она продвинулась в программе настолько далеко.

Джек – член Команды Лечения Диких Животных, группы волонтеров из студентов-ветеринаров в университете. Когда в прошлый уик-энд он был на дежурстве, кто-то принес крошку-енота, после того как случайно задавил его маму машиной. Джек немедленно назвал его Роксаной и пролечил в ветеринарной лечебнице: кормил каждые три часа. Ежедневно взвешивал и согревал специальными грелками. Как-то вечером я заехала, привезла ему обед, и при виде Джека с бутылочкой в одной руке и маленьким грызуном мои яичники заныли.

– Да. Но с ее стороны очень любезно заменить тебя, пока мы в поездке, – говорю я, потянувшись к печке, которая уже начала нагревать воздух.

– Я надеюсь только, что она ничего не напортит.

Через пару часов Джек сворачивает на растрескавшийся бетон парковки небольшого торгового центра, отчаянно нуждавшегося в ремонте. Останавливает машину напротив стеклянной двери с вывеской «Скай Блю Кэбинс. Сдается внаем». Парковочный турникет визжит, когда он поворачивает его ногой. Джек кивает в направлении «Инглс», который находится рядом.

– Не хочешь пойти, затовариться, пока я зарегистрируюсь и возьму ключи от домика?

– Вот как? – злобно шиплю я. – Мне следовало знать, что «все под контролем» означает, что я должна добывать еду.

Он улыбается и, подавшись ко мне, щелкает по носу.

– Это потому, что ты так хорошо умеешь это делать.

Я вздыхаю, потому что не могу отрицать правду.

Толкая скрипучую тележку с сомнительными куриными грудками, полузавядшими овощами и пачкой туалетной бумаги – кто знает, что есть и чего нет в домике, я вполголоса проклинаю Джека за то, что ничего не объяснил, иначе я бы как следует подготовилась и набила переносной холодильник органической здоровой едой. В винном отделе я выбираю пыльную бутылку «Пино нуар». Похоже, местные жители в этих краях не слишком увлекаются вином. Вытираю бутылку рукавом и ставлю рядом с единственными тремя кабачками, которые не показались мне резиновыми на ощупь.

– Дейзи!

Я вздрагиваю. Хорошо, что успела положить бутылку, иначе уронила бы ее на пол.

– Что, Джек? – раздраженно отвечаю я.

– Только не злись.

– О господи! Что на этот раз?

– Пообещай, что не будешь злиться.

– Ладно.

Я кладу руку на бедро, поклявшись про себя, что мое обещание ничего не значит.

– Нашу бронь не могут найти.

– ЧТО?! – рявкаю я. – Почему?!

– Ну…

Он поспешно отводит глаза от моего взгляда в упор.

– Может… я вроде как забыл заказать домик…

Я открываю рот, чтобы заговорить. Но тут же сжимаю губы. Я не злюсь. Я в бешенстве. Два года подряд он забывал заказать столик в ресторане на мою годовщину без рака, но теперь мы в двух с половиной часах от дома в глухом горном городке без органических овощей, тележек со смазанными колесиками и, что важнее всего, без крыши над головой.