Прощаясь, Семин задержал руку Кости, и его глаза увлажнились. Так ничего больше не сказав, он сел в машину.

***

Проведение ревизии Костя поручил Зимину и Трунову.

– Это, простите, для академика? – учтиво поинтересовался Зимин.

Костя подтвердил кивком головы.

Уже на следующий день Зимин принес готовые данные. Владельцев оказалось всего одиннадцать человек. Действительно, приблизительно две трети всей земли принадлежали поровну Пенкину и Стрыкину. Сам Зимин в числе владельцев земли не значился, а хозяевами его участков были указаны три незнакомые фамилии.

Поблагодарив за оперативно выполненную работу, Костя попросил показать документы, подтверждавшие собственность владельцев на землю.

– А это зачем Семину? – нахмурился Зимин.

Вместо ответа Костя протянул проект распоряжения. Читая текст, Зимин бледнел на глазах. Справившись с собой, он вежливо возразил:

– Боюсь, ничего из этой вашей экспроприации земли не получится. Распоряжение грубо нарушает неприкосновенность частной собственности и будет обжаловано всеми владельцами в суде.

– Это я учитываю. Что еще не так?

– Сейчас это утопия. Не то время и не та страна. Во-первых, никто не подчинится, а силой вы их не заставите. Во-вторых… ну вернете вы какой-нибудь старушке ее пай, она что, сможет свои гектары вспахать, посеять, убрать? Все повторится сначала. Если ей повезло, что не убили за тот пай, убьют за этот. И для вас лично это дело плохо кончится, потому что им обязательно займется Москва. Такие вольности она не допустит. Пенкин вам ни одного квадратного дюйма своей земли не отдаст. А если он не отдаст, то и другие не отдадут.

Я правильно понял, что назначать вас ответственным за проведение в жизнь этого распоряжения не имеет смысла?

Ну почему же? Как говорили когда-то, партия сказала надо, комсомол ответит есть. Вопрос можно?

– Можно.

– Распоряжение будет касаться принадлежавшей лично мне земли? Я тоже должен буду ее сдать?

Костя ожидал этого вопроса и был рад, что его услышал. Тогда с академиком они побывали на поле, принадлежавшем Зимину. Пятьсот гектаров он выкупил или арендовал у крестьян и пятьсот получил как фермер. На своих землях он выращивал, как и Стрыкин, кукурузу на масло. Посетили они деревню, крестьяне которой батрачили на Зимина за пять бутылок масла в конце года. Его самого они ни разу не видели, так как за их работой наблюдали его надсмотрщики.

– Вас как моего зама это распоряжение должно касаться в первую очередь. Я надеюсь, вы станете примером для других. Я не буду возражать, если вы переедете в деревню и станете председателем колхоза или заведующим свиноводческой, либо птицеводческой фермы.

По лицу Зимина опять пробежала бледная волна.

– Вы меня увольняете?

– Нет. Вы можете остаться, если хотите, но вернув землю.

– А урожай собрать дадите?

– Это решат крестьяне.

Зимин усмехнулся, и в его глазах появилось выражение, не понравившееся Косте. Он сменил усмешку на учтивую улыбку.

– Хорошо, я согласен стать пионером в части возврата земли, но, если можно, без афиширования.

– Без афиширования не получится. Я попрошу вас разослать это распоряжение с уведомлением о получении всем новыми владельцами земель, а при разговоре с ними можете посоветовать им последовать вашему примеру. Может, найдутся добровольцы.

– Я могу сразу сказать, что добровольно никто вам землю не отдаст. Тем более Пенкин, о чем я уже говорил. С ним вы ничего не сделаете.

Трунов объяснил легкость, с какой Зимин согласился отдать землю, тем, что от оформления в собственность земель он заработал сумму, в сравнении с которой получаемый доход от кукурузы был мелочью. Плюс желание остаться замом. Мэры приходят и уходят, тем более исполняющие их обязанности, а замы остаются.