– Сколько дней от вас до ближайшего штаба? – осведомились через динамик.

– Э-э… дня два.

Грегори не стал уточнять, что это – в лучшем случае. И то, только если буря соизволит утихнуть в ближайшие часы.

– Отлично, – выдохнул проходчик. – Передайте этот коммуникатор и информацию в нём начальнику штаба. Высочайший приоритет. Повторяю: высочайший.

Грегори опустил взгляд на браслет – экран показывал армейское досье. Логрэд Най, проходчик5… первого ранга?! В девятнадцать-то лет? И фотография даже прилагалась: курносый блондинистый мальчишка с надменным взглядом и тонкой улыбкой, в блестящем доспехе и при шпаге. Грег криво усмехнулся, когда бегущая строка остановилась на последнем абзаце: «Подозревается в организации террористических актов анархических группировок. Обвиняется в дезертирстве. Задержать по подозрению в пособничестве заражённым особям. При сопротивлении стрелять на поражение».

Вот тебе и первый ранг, вот тебе и чистенький доспех, и красивая парадная шпага. Много ли ты навоевал этой шпажкой, мальчишка? И с чего вообще решил сунуться против светлых господ? Покрасоваться захотел?

Неужто именно поэтому?.. Нет, быть не может. Грег встряхнул головой, собираясь с мыслями. Улыбка мальчишки с фотографии вдруг превратилась в потаённый оскал.

– …как можно скорее! – голос на той стороне продолжал о чём-то вещать.

– Будет исполнено, – сухо ответил Грегори.

Передатчик пискнул и замолчал.

За окном всё также завывала буря. По выцветшему шерстяному ковру медленно, но неотвратимо расползалось светло-жёлтое пятно от чая; одна из кружек закатилась под кровать. А Грегори стоял, сжимая микрофон в руке, и глядел в надменные глаза электронного изображения.

Яркие янтарно-жёлтые глаза.

***

Рэд закусил губу, вжался спиной в стену и задержал дыхание. Навыка хватало, но умышленно причинить боль себе или кому-то другому он не мог – какой-то барьер всё ещё стоял в его голове, сколько ни пытались разрушить его на тренировках наставники. Стукнувшись затылком о каменную кладку и зажмурившись, он задышал чаще. Если не сделать что-то прямо сейчас, то смерть быстро настигнет его.

Маленькие горячие пальцы перехватили иглу с нитью из его рук и, немного поколебавшись, осторожно принялись зашивать рану на плече Рэда.

– Спасибо, Мирика, – сквозь стиснутые зубы выдавил он.

– Держи, – девичий голосок вынудил открыть глаза.

Мирика протягивала скрученную тряпку. Рэд благодарно улыбнулся и качнул головой – боль была не такой уж и сильной. Скорее, эта рана задела его самолюбие и гордость. И что-то мешало воткнуть иглу в себя с достаточной силой.

Но Мирика храбрая, несмотря на возраст. И иглу держит умело, будто бы не впервой!.. Рука девочки всё-таки дрогнула, и Рэд тихо зашипел, чуть было не дёрнувшись в сторону. Вовремя он сообразил, что от резких движений станет хуже. Сдержавшись, Рэд подбадривающе взъерошил чёрные волосы Мирики и кивнул – продолжай.

Что с ней делали в лаборатории? Учили оказывать первую помощь? Или не только это? Не могли же они?.. Ох, не до этого сейчас, совсем не до этого. Выбраться бы.

– Нам надо идти? – спросила девочка, когда с перевязкой было покончено.

Юноша продел раненую конечность в рукав окровавленного мундира, невесело усмехнулся и, чтобы заставить тяжёлые мысли покинуть голову, принялся разбираться с портупеей и шпагой. Прикосновения к истёртому кожаному ремню успокаивали – пальцы касались чего-то шершавого, испещрённого царапинами, и становилось легче. Мир замедлялся, но не потому, что в голову ударяла кровь. Возвращалась зыбкая связь с реальностью, с чем-то настоящим