Ребятишки и тренер на меня серьезно посмотрели. Заценили ответку, но санкций не последовало. Проверка закончена.

Игорь в таких побоищах не участвовал: привычный вывих не позволял. Когда мне рассказали – ужаснулся. Во время бега на стадионе у него иногда самопроизвольно выскакивала кость из коленного сустава. Он тут же укладывался, вправлял кость на место и продолжал тренироваться. Где уж тут хоккей баскетбольный. Вот всю разминку он и наматывал круги вокруг чаши стадиона. В любой мороз, и в снег, и в дождь. Героическая личность.

Нас двое студентов из горного института. Двое из лестеха, один мальчик из спортивного интерната. Его туда мать запихала. Чемпион области по юношам в барьерном беге. Суровый и молчаливый. Жизнь такая. Остальные парни – вояки, из спортрот Свердловска, здоровенные, жесткие, но без подлостей. Уважительно все друг к другу относятся. А гаденыш после возвращения перевелся к другому тренеру. Никто не сожалел.

Уже на следующей тренировке меня воспринимали, как своего. И мне понравилось.

Какие театры и кино, откуда время на девушек? Пьянки – а что это такое? Каждое утро в 6—30 подъем, короткая зарядка, душ, бегом в столовую. По дороге в институт только в одной можно было вовремя позавтракать – в Доме быта «Рубин», на перекрестке улиц Малышева и 8-е марта. Дороговастенько, но мне по бюджету, зато очередей нет.

С 8—45 до 14—10 или 16—10 занятия в институте. В 16—00 начало тренировок. Вот и крутись, успевай, корректируй. Только свободный график и выручает. После тренировки в 18—00 идем в магазин «Родничок», где отпиваемся соками и минералкой по 2—3 бутылки на каждого. Затем с Игорем разбегаемся по разным столовым и общежитиям. Полтора-два часа на подготовку к занятиям и спать. А в комнате еще 7 человек, которым спать рано, колобродят, спать не дают. Бешусь помаленьку. И так 6 дней в неделю. В воскресенье – выходной. Отсыпаюсь.

В воскресный обед всей комнатой топаем в пельменную на Пушкинской. Домашние пельмени. Лепятся и варятся тут же. Очередь – постоянно по 30—40 человек. Но двигается быстро. Уже через час сидим за столом и наслаждаемся. Ну что такое три порции пельменей? Пусть со сметаной и маслом. Исчезают моментально. Потом на проспекте Ленина в качестве десерта берем здоровенные брикеты Ленинградского мороженого. В шоколаде. И на морозной улице его приговариваем. Очередной праздник желудка удался на славу.

После этого, кто-куда: в кино, театр, на свиданки. Счастливчики, а мне в общагу, подчищать упущенное за неделю. Нельзя мне родителей расстраивать, да и падать на коленки, выпрашивая троечки на экзаменах-зачетах, что-то гордость не позволяет. Хотя комплекс отличника отсутствует напрочь.

Новый год прошел блекло: не позволил себе и грамма спиртного. Спать завалился еще до полуночи. Обеспечивал свежесть недотыкомки для сдачи зачетов. Вот и зимняя сессия подкатила. А с ней и предчувствия нехорошие. Ну не везет мне с зимними экзаменами. И точно. Ожидал четверку или пятерку по ядерной физике. Насмешил я Ивана Кирилловича. Билет легкий попался, написал ответы моментально. Задачу решил влет и радостно иду отвечать. Кириллыч мельком взглянул на исписанный листок и тычет пальцем в чертеж к задаче:

– Это что?

Моментально включаюсь и тут же исправляю направление стрелки на противоположное. Дождался:

– Поздно, молодой человек. Ничего вы в физике не понимаете. Идите, три.

Сказать, что я взбесился – это ничего не сказать. Особо обидной показалась хохмочка, отмоченная Кириллычем нашему старосте. Во время ответа Толика экзаменатор недоуменно поглядывал под свой стол. Ну, ребята не удержались – тоже подглядели. Видят две пары абсолютно одинаковых ботинок на приступочке стола. А над столом – две недоумевающие физиономии. Явно по разным поводам. И результат – 5 баллов за абсолютно тупой ответ. От злости не пошел пересдавать экзамен, хотя в деканате прозрачно намекали. И осталась эта тройка за ядерную физику на всю оставшуюся жизнь.