Лекции в университете прошли для меня как в тумане. Умом я понимала, что год лучше уже закончить здесь. Но вот душа, она не хотела находиться ни в этом городе, ни в этом доме, – ни дня больше. Я устала. Ведь, по факту, ничего хорошего здесь со мной не произошло, если не считать знакомство с Люсей и Надей.

После учёбы в дом Вороновых ехать совсем не хотелось. Противилась моя душа туда возвращаться. Уж слишком мерзко там со мной поступили. И как бы я не злилась и обижалась на Макса, но на родную мать я всё же злилась ещё больше. Ведь если бы не она со своими меркантильными планами, то ничего бы этого и не было.

Но решив для себя, что эта неделя будет последней для меня в этом доме, я всё же поздоровалась с учтивым дворецким и вошла в дом. И тут же застыла на месте. На первой ступеньке лестницы сидела Люси и тихо плакала. Моё сердце сжалось в груди. Кто посмел обидеть моего ангела? Вопрос не долго оставался без ответа. Уже в следующее мгновение до моего слуха донёсся голос матери. Она кричала. И кричала она явно на Максима.

Дворецкий от отвращения скривился и тут же испарился в неизвестном направлении. А я тихо подбежала к сестрёнке. Взяв её за руку, отвела в комнату и попросила подождать меня здесь, заверив, что я всё улажу. Люси шмыгнула носом и кивнула. А я, вздохнув и оставив свой рюкзак рядом с Люси, двинулась к выходу.

Спустившись на первый этаж, я мышкой подошла к входу в гостиную. Остановилась у порога так, чтобы меня не сразу заметили, и стала подслушивать. Мать бросала обвинения о моём изнасиловании в лицо Ворона. Макс стоял напротив неё, опёршись бедрами о стол и скрестив руки на груди. Взгляд его синих глаз был убийственным, губы плотно сжаты. Но он молчал. Смотрел на мою родительницу и молчал. А мать всё больше и больше входила в кураж. Она несла такой откровенный бред, что мне захотелось провалиться сквозь пол вместо неё.

– Это правда? – от голоса отца Максима я вздрогнула. Не заметила его со своего места. А оказывается, что и он был участником этой бредовой сцены.

– Я тебе уже отвечал на этот вопрос, – флегматично отозвался Ворон. Но я не спешила обманываться его безразличными нотками в голосе. О нет, он просто в бешенстве!

– Фотографии говорят об обратном, – грозно прорычал Данил Сергеевич.

– Мне по фиг, – отбил его обвинения Маск, продолжая буравить мою мать ненавистным взглядом.

Он добился чего хотел. Так почему же недовольный такой? Он же сам хотел дать моей матери козырь в руки. Дал. Вот теперь и пожинал плоды. С чего такая злость? Или он действительно думал, что она не воспользуется случаем? Или воспользуется, но не так?

– Ах ты, щенок! – проорал глава семейства Вороновых и залепил сыну пощёчину.

Я в который раз за последние минуты вздрогнула всем телом, хотя и почувствовала удовлетворения от того, что хоть кто-то дал оплеуху мерзкому Ворону. Мать в это время заорала, что я напишу на Максима заявление в полицию.

Боже, какая же мерзость. Какая же грязь. А ведь я и вправду ещё несколько дней назад думала, что мама изменилась и радовалась этому как дитя. Но, нет, она просто преследовала свои корыстные цели.

Я вышла из своего укрытия и переступила порог гостиной. Но никто из присутствующих не обратил внимания на новое действующее лицо. Что ж, мне было нетрудно оповестить о себе самой.

– Замолчи, – строго и громко сказала я.

Мой взгляд был устремлён на мать. Руки крепко сжаты в кулак. И было очень стыдно смотреть на Ворона. Проклятый Ворон, чтобы ты всю жизнь жил долго и счастливо за тридевять земель от меня!

– Прекрати говорить эту ересь, – прошипела я, но услышали меня все.