Света остановилась на перекрестке, средь потока людей, машинально оттолкнула от себя зазевавшегося старичка в белой шляпе на голове и шортах на худых загорелых ногах, в расстегнутой красной рубахе и с маленьким фотоаппаратом в руке. Затем пошла дальше, минуя небольшой мандариновый сад. Это место, его запах. Она действительно не ожидала сделать для себя такое открытие. Санторини. Еще неделю назад для нее это было только название. Кто бы мог словами передать все это?

«Ну, есть в Эгейском море маленькая группа островов на юге киклад, – думала она, – ну был тут некогда огромный вулкан. Ну и что? Сколько еще таких мест на Земле? Затерянные на фоне массивов материков и массовых направлений эти уголки являют собой сущее очарование».

Она должна поблагодарить Машу, да. Ведь именно она притащила ее сюда. Каким-то образом ей это удалось. Свете было невдомек. Взбалмошная, энергичная, если не сказать гиперактивная, Маша была полной ее противоположностью. Лишенная рассудительности, вечно ищущая приключений, она всегда была для Светы самой далекой подругой. И вот сейчас они вместе здесь. Наверное, это тот самый случай. В нужное время, в нужном месте встретились два одиночества.

Света прошла по улочке вдоль кальдеры и свернула в первый попавшийся ресторанчик, заманивающий тенью и тихой музыкой. Здесь было уютно и прохладно. Палящее снаружи солнце хоть и радовало после дождливой московской погоды, но все же на сегодня его уже было предостаточно.

Слегка сонный, но улыбчивый официант быстро принял заказ и скрылся из виду. Помимо нее в заведении сидела молодая пара. Он – кудрявый, с бородой, обгоревший нос, в солнечных очках, слегка замороченный на вид. Она красивая брюнетка с лучезарным взглядом и доброй улыбкой.

Ожидая заказ, Света задумалась, тайком разглядывая их. Кто они? Кем могут быть? Она хотела пофантазировать, но дать им конкретную характеристику на вид не могла. Даже начать с национальности.

«Похожи на итальянцев, а может восточная Европа? Поляки? Нет. Точно южане, загорелые. Она такая жгучая, а он кудрявый и носатый, хоть и светлый. А могут быть и французы. Пожалуй. А чем занимаются в жизни? Она, допустим, архитектор или художник. Это можно предположить по ее мечтательному взгляду. Возможно, она пишет в свободное время пейзажи. Или портреты. Непременно маслом. Не может обладательница такого лица быть слугой отчетов и цифр. Как, к примеру, я. Уж слишком она одухотворена. Но довольно. А он? Он, кажется, музыкант. Улыбка робкая, но искренняя. Может быть, пишет музыку и стихи, поет на улице, а вечерами играет где-нибудь в джаз-баре. А после, ночью, он пишет роман. Свой искренний порыв души помочь людям. Он жаждет творчества, как и она…»

Из раздумий вырвал официант, принесший вино. Он галантно налил в бокал из бутылки и, улыбаясь, сказал что-то по-гречески. Света улыбнулась в ответ и снова посмотрела на пару. Они не отрывали глаз друг от друга, сидели, взявшись за руки. Казалось, весь мир совершенно не волнует их. Томящее чувство наполнило грудь Светы, и она тяжело вздохнула.

«Да кто я-то сама? Намечталась? Тридцатилетняя дура! Доморощенный психолог, блин. Никакие они не музыкант и архитектор. Просто офисные клерки на отдыхе. Такие же, как большинство. Как она сама. Такие же бухгалтер и менеджер».

Они тем временем поднялись из-за стола и прошли мимо нее, продолжая упиваться друг другом. Света снова вздохнула, услышав тихую русскую речь:

– Ты ведь не откажешься от сюрприза? – спрашивал он.

– От сюрприза никогда. Ты знаешь, как я их люблю, – отвечала она. Потом были еще слова, но Света уже не слушала.