Роберт: Большой бизнес – дело круглосуточное. Анна же после праздника могла что-нибудь напутать.
Судья некоторое время размышляла, недовольно поджав губы. Разглядывала по очереди Роберта и Анну.
Судья: Анна, каким образом в вашем номере оказалась певица Джудит?
Анна: Мы немного выпили. Зашли ко мне за средством от головной боли. Я искала таблетки, она уснула. Я отправилась в её номер.
Судья: зачем же Джудит выскочила в коридор, если её никто не трогал? Зачем сказала, что подверглась насилию?
Анна: С вечера мы говорили о возможности вирусной рекламы. О том, как здорово было бы разыграть директора компании Роберта Вульфа. Возможно, Джудит отважилась на экспромт.
Роберт смотрит на Анну. Брови его уползли бы ещё выше, но лоб уже закончился
Судья: Попробуйте описать ваши отношения с начальником.
Анна: Рабочие. Если было бы иначе, мы бронировали бы один номер на двоих.
Судья: (наклоняется к секретарю и шепчет прямо в ухо) Какой скучный финал. Лучше бы не спрашивала.
Секретарь объявляет перерыв. После перерыва просит всех встать и заслушать решение суда
Судья: Волею, данной мне республикой, рассматриваемые здесь (длинный перечень документов и дат) объявляю недействительными. Все пассивы, предметы данного разбирательства, возвращаются в собственность прежнего владельца Роберта Вульфа. Дело о возмещении убытков будет выделено в отдельный процесс. О времени его будет объявлено в свою очередь. Дело объявляю закрытым. Истец, передайте соболезнования вашей жене. Впредь, занимаясь вирусным маркетингом, думайте о чувствах ближних. Иначе займёте место своих бывших директоров.
Выгнать жуликов мгновенно не позволял трудовой кодекс. Роберт понизил их в должности. Один стал дворником, второй вахтёром. Через месяц обоих уволили за систематические прогулы.
Суд прошёл, дела наладились. Роберт всё равно хмурился. Однажды он спросил:
– Про вирусную рекламу правда?
– Нет.
– То есть, ты просто так ляпнула?
– Я импровизировала. Хотя у Джудит есть продюсер, Альфред. Он что-то такое говорил.
– Тащи-ка сюда этого Альфреда.
У «Ro&Ro» сотни деловых партнёров. Поди объясни каждому, что фирма стабильна, бизнесу ничто не угрожает. Пришлось восстанавливать договоры. Заканчивались одни совещания, тут же начинались другие. От кофе и бессонницы звенела голова. Финансовые раны затягивались медленно и больно.
Неожиданно скандал оказался полезен. При Анне партнёры становились сговорчивей. Бизнесмены, сплошь мужчины, знали, что такое любовница. Путь от голой ноги секретарши, от пуговицы на форменной блузке до финального скандала с женой всем был известен. Стремление богатого человека сделать счастливыми как можно больше женщин и чудовищное непонимание со стороны общества были общей болью. В присутствии Анны Роберту давали такие поблажки, каких не получил бы и папа Римский, со всей его добродетелью. Но реноме конторы, где творятся непотребства, не давало покоя. Лечить комплексы и позвали Альфреда. Смешной человек. Тощий, экзальтированный, в вечном восторге от всего, даже от укуса комара.
(Боже, смотрите какой у него хоботок! Хобот! Хоботище! Он проткнул меня насквозь!)
Альфред выглядел абсолютно бестолковым. Роберт сомневался, умеет ли он шнурки завязывать. Но Джудит велела довериться своему продюсеру.
Альфред затребовал пачку денег. Забронировал весь этаж в той самой гостинице.
Пригнал две бригады киношников, нашёл тех самых журналистов, даже побитого портье приволок. Каким-то чудом всех помирил. Самого Роберта уговорил бегать с голым торсом по коридору. Он показывал Джудит, как правильно изображать истерику. Закидон должен выглядеть искренне и лживо одновременно. Два коллектива киношников снимали друг друга. Сам Альфред визжал, скандалил, глотал таблетки, иногда и швырялся ими. Раз в полчаса он обещал умереть, тогда его просили умирать скорей.