Чимбик оттолкнул труп и с досадой огляделся. Задание, поначалу довольно лёгкое, обернулось провалом. Процент эвакуированных ничтожно мал, особенно на фоне погибших, и сержант вполне обоснованно подозревал, что командование этому факту не обрадуется. Сами покойники Чимбика не волновали — всего лишь очередная партия дворняг, для сержанта ничем не отличающихся от тех, кого он всего полгода назад уничтожал по приказам Консорциума.

Несколько камер оказались закрыты — очевидно, некоторые заключённые смогли забраться в них, тщетно надеясь на спасение. Репликант не стал даже заглядывать внутрь, предпочтя вместо этого вернуться к терминалу охраны. Вновь воткнув штекер в разъём, Чимбик принялся скачивать базу данных по заключённым, содержавшимся на этой палубе.

— Садж, ты что делаешь? — полюбопытствовал Блайз.

— Хочу узнать, чем эти люди были так ценны, что их предпочли уничтожить, но не дать сбежать, — ответил сержант.

— Но приказа на это не было… — неуверенно протянул Запал.

— Запрета тоже, — ответил Чимбик. — Всё, уходим.

Блайз и Сверчок снялись с позиции и побежали к боту.

Планета Идиллия. Военная база «Эсперо-1»

— Брат, я же обещал, — прозвучал голос над ухом сержанта.

Чимбик проснулся и рывком сел на койке.

— Как ты сюда попал? — спросил он у человека в оранжевом комбинезоне.

Точнее, у Камиля Идо, серийного убийцы, известного под прозвищем Каллиграф. Он любил оставлять полиции послания, написанные на стене аккуратным, каллиграфическим почерком. Только вместо краски использовал кровь жертв, девушек в возрасте от четырнадцати до двадцати четырех лет.

— Да пропустили, — беспечно отмахнувшись, ответил убийца. — Я же тебе подарок принёс. Смотри.

Протянув руку, Камиль картинным жестом указал на связанных женщин, уложенных в ряд на полу. Эйнджела, Свитари, бейджинка Расмира и рыжая Амели молча смотрели на Чимбика потухшими, безжизненными глазами.

— Я обещал написать твоё имя кровью новой игрушки, — поигрывая неизвестно откуда взявшимся ножом, улыбнулся Камиль. — Выбирай, чьей.

Репликант рванулся к злобному дворняге. Убить, разорвать на куски голыми руками! Вот только тело отчего-то не подчинялось сержанту.

Зарычав от ярости, Чимбик напряг мышцы… И проснулся.

Вскочив с койки со сжатыми кулаками, готовый к драке, Чимбик огляделся. Ни тел, ни крови, ни Камиля Идо. Сон. Просто сон.

Шумно выдохнув, Чимбик опустил руки и сел на мокрую от пота кровать.

— Сон... — глухо произнёс он и задумался.

Никогда раньше ему не снилось ничего подобного. Репликанты видели кошмары о группе контроля, о криокапсулах, но не о людях. Странное ощущение, которое сержант не мог облечь в слова. Оно походило на то, что он испытал на Эдеме, когда невольно искал взглядом Блайза и девушек среди трупов и пожаров в космопорте. Страх за близких.

Чимбик потряс головой, стараясь прогнать воспоминания о странном сне. Напрасно. Будто что-то холодное и липкое засело в груди, мешая сердцу биться в привычном размеренном ритме. Эйдетическая память услужливо воспроизвела всё, что репликант успел прочитать об освобождённых им дворнягах. Убийцы, насильники, торговцы наркотиками и прочие преступники, приговорённые к переработке в киборгов. Командование сочло полезным не уничтожать их вместе со станцией, а выпустить на волю, любезно доставив на поверхность Акадии в спасательных шлюпках.

Ещё три месяца назад сержант оценил бы решение руководства занять ресурсы противника поимкой сбежавших опасных преступников. И единственное, что волновало бы Чимбика, — провал операции. Но теперь, когда в его жизни появились люди, судьба которых волновала сержанта... Теперь симпатии Чимбика оказались на стороне командира станции, разгерметизировавшего отсеки. Окажись на его месте сам сержант — поступил бы точно так же. И перед смертью, глядя на приближающиеся ракеты, жалел бы лишь о том, что разгерметизация не убила и репликантов.