— Это ж утки, а не собаки, — удивился Нэйв. — Что ты так швыряешь, словно палку?

— Я не очень люблю животных, — ответила Эйнджела, продолжая наблюдать за пирующими птицами.

— А я обожаю, — признался Грэм. — Когда у нас в Стратос-сити открыли пруд с утками — к нему не протолкнуться было. Покормить их, правда, нам поначалу было не по карману: уровень социальной значимости отца не давал права на дополнительные ресурсы, а покупать корм за наличные очень дорого.

— Уровень социальной значимости? — переспросила Эйнджела.

— Ценность для общества, — объяснил Нэйв. — Чем лучше специалист — тем выше его ценность, тем больше ресурсов он имеет право расходовать за счёт государства. Воздух, вода, продовольствие. Вернее, сейчас воздух и вода уже не актуальны, но, когда я рос, мы ещё под куполами жили. Всё по нормам. Если хочешь что-то сверх положенного — можно купить. Но еда у нас очень дорогая. Даже сейчас. А тогда в зоопарках держали только самых мелких и неприхотливых животных. Крысы, воробьи, кролики, небольшие собаки, кошки, куры. Гладить их не разрешали, а корм стоил бешеных денег. Недельная зарплата отца за пакет семян. Потому только приходили и смотрели, да и то нечасто — билет тоже стоил довольно дорого. На животных же тоже надо ресурсы расходовать. Так что собаку погладить впервые получилось только в училище, на втором курсе. Причём бесплатно. Жаль, папе не смог уже похвастаться.

К его удивлению, Эйнджела поёжилась.

— Не разделяю твоего желания их гладить.

Грэм недоуменно посмотрел на неё, а затем на крякающих обжор и поинтересовался:

— Почему? Ладно, если б пауки какие или змеи. Но утки… Они, как по мне, весьма симпатичные с этими своими клювами: мордочки довольные, словно улыбающиеся.

Эйнджела пожала плечами и промолчала. Нэйв уже решил, что ответа не дождётся, когда она всё же сказала:

— Я видела не так много животных. Детские посещения зоопарков и землеподобных планет почти стерлись из памяти. А на станции не было безопасных зверей. Всех использовали либо для боёв, либо для травли, либо для наказания. Одних наказывали, других заставляли смотреть.

Она вновь швырнула корм приближающимся птицам.

— Я не очень люблю животных, — повторила девушка.

Теперь Нэйв иначе посмотрел на гомонящих уток.

— Тогда зачем выбрала это место? — удивился капитан.

— Пытаюсь контролировать страх, — невесело улыбнулась эмпат. — Хороша я буду, если посреди важного задания начну шарахаться от какой-нибудь кошки.

Грэм кивнул и признался:

— После Вулкана и Эдема я никогда бы не подумал, что тебя способна напугать безобидная птица.

— Ты вообще немного обо мне знаешь, — усмехнулась девушка.

— С каждым днём всё больше, — улыбнулся ей Грэм. — Например, сегодня узнал, что тебе можно доверить спину.

Эйнджела хмыкнула и насмешливо посмотрела на капитана:

— А Ри не только спину? Надеюсь, теперь без обид за Вулкан? Мы в расчёте?

Грэм дёрнул щекой. Подколка вышла неожиданно обидной: получалось, что он таким образом вроде как компенсацию получил за тот случай.

— Спокойно можно было бы обойтись и без этого, — резче, чем хотел, сказал Нэйв.

— Можно было, — кивнула Эйнджела. — Но тогда сохранилось бы некоторое напряжение в группе. Да и Ри хотелось поразвлечься.

Эмпат подмигнула хмурому Нэйву.

— Кроме того, было бы странно, не используй сестрёнка столь сильный инструмент для манипуляций. Теперь можешь время от времени поступать вопреки логике, просто потому, что Ри тебя уломала. Вдруг пригодится.

— Ну, радует хоть то, что она по собственному желанию, — оттаивая, буркнул Грэм.

То, что Эйнджела считала их одной группой, внушало умеренный оптимизм. И насчёт напряжения она оказалась права: после свидания со Свитари капитан чувствовал себя гораздо спокойней, чем вчера. Окончательно прошли неловкость и постоянное ожидание подвоха. Теперь при воспоминании о дразнящей его Свитари больше не приходилось прикладывать усилия, чтобы удержать мысли в деловом русле. Да и чисто практически ему стало гораздо легче изображать встречи с любовницей.