Я замечаю Тома. Он идет с каким-то парнем, и они что-то обсуждают. Я не вижу лицо этого парня, но мне кажется знакомым его походка. Затем он поворачивает голову, и во мне всё обрывается. Это мой вчерашний знакомый. Парень по имени Дилан. Он переводит взгляд на куртку и демонстративно отворачивается. Том спешит ко мне с изумлёнными возгласами.

– Уау! Ты выглядишь…

– Что это за чувак, Том? – перебиваю его я.

Том обиженно молчит. Я тоже молчу. Он знает меня, знает, что я никогда ничего не скажу такого, чтобы подмазаться к нему. Он срывается первым:

– Это – Дилан.

Блин, я уже знаю, что это Дилан. Какого хера он здесь?

– Он, типа, новенький, – продолжает Том. – Он перевёлся с другого штата. Я как раз рассказывал ему, как тут всё устроено. И, самое интересное, что его дом напротив моего. Круто, да?

Том продолжает что-то говорить. Но я уже не слушаю его. Всё ещё иду с дурацкой курткой в руке, и во мне закипает злость. Почему этот козлина не подошел ко мне и не забрал свою вещь? Я вышвыриваю куртку подальше от себя. Куртка приземляется на траву, а Том смотрит на меня с выпученными глазами.

– С ума сошла? У тебя что депрессия или пмс?

Я игнорирую его тупой вопрос и захожу в фойе школы. Школа бурлит, как пчелиный улей. Это то, что мне всегда поднимает настроение перед занятиями. Вся эта суета, множество голосов, смех ребят с других классов. Я иду по коридору, дефилируя как Сидни Кроуфорд. Блин, этой тётке уже под полтос, но она вызывает восхищение. Моей матери тридцать три, и когда я смотрю на неё, у меня она вызывает только презрение.

– Привет!

Ройс подходит неслышно. Он касается моей руки, поглаживая ее. Но я отдергиваю руку.

– Не трогай меня!

– Ты выглядишь с этой татуировкой просто, как секс-бомба, – самодовольно улыбается он. – И ты думаешь, что я не захочу тебя трогать. Ты же знаешь, если ты захочешь, я могу трогать тебя везде.

Он наклоняется к моему уху, когда всё это говорит. Мне противно слышать его слова. Тем более, что эти слова я уже слышала, и не раз. Сколько мне было лет? А, помню, мне было семь лет. А потом мне было восемь. Девять.

– Заткнись! Заткнись! – я зажимаю руками уши, и вместо того, чтобы зайти в кабинет, просто иду дальше мимо классов. Коридор становится узким для меня, и я понимаю, что паника, которая однажды покинула меня, через многие годы вернулась. Я сажусь на пол, прислонившись к шкафчикам. Звонок уже давно прозвенел. И здорово, что меня никто не видит здесь такой. Я поджимаю ноги к груди и обхватываю их руками. У нас в школе работает камера исправно. И я в курсе, что за мной наблюдают. Но они ничего мне никогда не скажут. Даже если я возьму и спалю эту школу, и тогда они мне ничего не скажут. И я знаю, почему. И они тоже это знают.

Я просто сижу, притоптывая ногами. У меня в запасе есть еще час. Ройс такой козёл. Я больше не хочу его видеть. Он и раньше подкатывал ко мне, но не так омерзительно. Внезапно, я слышу приближающиеся шаги, и замираю. Если это учитель, то осуждающий взгляд мне обеспечен. Если ученик, то я как-нибудь переживу. Я обеспокоенно смотрю туда, откуда слышатся шаги, и наблюдаю, как из угла заворачивает Дилан. Кто угодно, только не он! Он идет и смотрит на меня жалостливым взглядом. Я начинаю до остервенения ненавидеть этого парня. Кто он такой, чтобы жалеть меня? Кем он себя возомнил? Без году неделя в школе, и уже такая напыщенность. Ещё один козёл в мою копилку!

Он проходит мимо нарочито медленно, я в этом уверена. С облегчением вздыхаю, когда он заходит в кабинет. Я осознаю, что мне не хочется идти на вторую пару. Я беру рюкзак и иду ко входу. Ищу глазами куртку, которую выкинула утром, но ее нигде нет. Наверняка, ее подобрал прилежный ученик и отнес в кабинет находок. Я иду, зная, что моя мать на работе, и мне не придется выслушивать нотации, почему я не в школе.