С появлением Оли на острове время потекло иначе. Она всегда находила способы внести разнообразие в тихую расслабленную рутину тропического рая. Умела смотреть на кажущиеся простыми вещи под другим углом, после чего с легкостью консервного ножа вскрывала скучную действительность и извлекала на свет новые, блестящие точки зрения.

Иногда Оля проявляла прекрасное чувство такта, чувствуя момент, когда стоило выключить неуемный жужжащий моторчик. Но уже через минуту в ней снова включался дух авантюризма, и девушка начинала изобретать все новые способы внести в монотонную и умиротворенную окружающую обстановку толику контролируемого безумия.

Бывало, мы о чем-то жарко спорили, но, не сойдясь во мнениях, Оля всегда внимательно выслушивала мои аргументы, прежде чем высказать свои. И даже иногда их принимала. Я отвечал ей взаимностью, признавая за ней право отличаться. Но это различие ничуть не умаляло моей симпатии, а даже, напротив, с каждым днем распаляло ее еще сильнее.

В другой раз она что-то с интересом рассказывала, и мы невзначай касались друг друга, неловко жестикулируя. От этих прикосновений меня била дрожь. В них не было и намека на вульгарные, пьяные клубные облапывания, ни намека на сексуальный вызов. Она прикасалась своими прохладными ладонями, в шутку заключала меня в объятия, и я сходил с ума, вдыхая медовый аромат ее волос и тонкий терпкий запах молодого загорелого тела.

Оля тоже чувствовала возникающее между нами электричество. Вдруг замирала, когда я невзначай гладил ее по спине, и задерживала свою руку в дружеском прикосновении чуть дольше, чем того требовали правила приличия.

Были в ее поведении и некоторые странности. Например, даже после нескольких дней пребывания на острове и состоявшегося формального знакомства Оля предпочитала избегать компании других обитателей. Мои островные друзья, с которыми я провел свой первый вечер в клубе, проявляли тактичность, не навязывая свое общество. Мы лишь перекидывались несколькими общими фразами, если пересекались на пляже или в клубе. Но Оля почему-то это общение игнорировала, не заходила дальше вежливого приветствия и постоянно тянула меня подальше от других гостей.

После того завтрака с похищением скатерти мы редко проводили время в клубе. Оля говорила, что «всякие рестораны» надоели ей еще дома и на острове ей хотелось бы все делать «не так, как обычно». Я разделял желания подруги, и большую часть времени мы проводили под густой растительностью, окружавшей отель, и на берегу моря, наслаждаясь послеобеденным сном в тени пальм, купаясь и загорая.

Наша кожа быстро приобрела ровный бронзовый оттенок без каких-либо последствий, вроде охватывающих все тело огнем солнечных ожогов – еще один подарок таинственного острова, заботящегося о комфорте своих гостей.

Но самым главным подарком все-таки была Оля. Не проходило и дня, чтобы я не поразился странному совпадению, по которому мы оба оказались в этом маленьком тропическом раю, где одежда подходит по размеру, а на полке вдруг находится твоя любимая книга. Иногда я в шутку говорил, что так гармонично подходящая мне Оля – часть идеальной сервисной программы отеля, за что получал щелчок по лбу и хвастливые заверения в том, что «вообще-то так и должно быть».

В комнате Оли так же, как и в моей, нашлись книжки, и иногда мы развлекали друг друга чтением вслух. Подруге традиционно доставались женские роли, а мне мужские. Она своим тоненьким голоском пыталась изобразить монолог героини в летах, а я покатывался со смеху. Оля картинно обижалась, запускала в меня книгой и заставляла дочитывать монолог престарелой леди за нее. И тогда наступала ее очередь смеяться.