По холодку карета проехала несколько миль вдоль берега океана быстро, так что проверяющие прибыли в пансион сразу после утренней молитвы, чем немало поразили, если не сказать больше, директрису-настоятельницу мать Изабель.

Лиззи в переговоры не вступала, сосредоточившись на моменте скорой встречи с родственницами предшественницы, о её взаимоотношениях с которыми имела весьма смутное представление. Она и узнавать-то их боялась – вдруг ошибётся?

По словам Флоренс, девочки Мортен в детстве были очень похожи: все светловолосые, голубоглазые, розовощекие и миленькие, как ангелочки.

Себя Лиззи в салоне рассмотрела и признала, что прошлая она уступает нынешней в изяществе черт и фигуры: Хмырова была стройна, темноволоса и достаточно высока ростом -175 см (нога, соответственно, 40 размера), обаятельна и харизматична, умело красилась, одевалась, двигалась, говорила.

Но не красавица, нет: довольно низкий лоб, крупноватый нос с горбинкой, губы, правда, пухлые, изогнутые «луком», лицо овальное, шея длинная, густые волосы до лопаток легко укладывались волнами.

Глаза – карие, но близко и глубоко посаженные – почти сводили на нет остальные плюсы внешности, поэтому Елизавета всегда прикладывала значительные усилия к «нейтрализации» эффекта угрюмости и «косоглазия» ухищрениями макияжа, без которого не показывалась на глаза даже мужу, про посторонних и говорить нечего.

Лиззи же Мортен была типичной «английской розой»: голубоглазая блондинка с темными бровями и длинными ресницами, фарфоровой кожей, четкого рисунка нежно-розовыми губами, аккуратным носом (ни большим, ни маленьким), высокими скулами, длинной шеей, пропорциональной фигурой и средним ростом, примерно 160см. Как и говорила Флоренс – чистейший ангел, кава-й-й-и!

« Да, сейчас – измученная, посеревшая, худая, но какие наши годы? Правильное питание, покой и настроение – и сиять будем, как маяк в ночи!» – определилась с ближайшей целью по части самоутверждения иномирянка.

Поэтому, когда встревоженная непрошенным визитом директриса отправила за сестрами монахиню, и та привела двух небольшого роста худых девочек в форменных балахонах и чепцах, смиренно потупившихся, сжавших под фартуками кулаки от волнения, Лиззи как-то сразу поняла – они!

-Джулия, Джейн, это я, Лиззи, ваша сестра…– тихо промолвила попаданка, подходя к послушницам. – Посмотрите на меня!

Девочки синхронно подняли глаза, и у Хмыровой ухнуло вниз сердце: на неё смотрело ее собственное нынешнее отражение в двух экземплярах! Те же черты лица, та же изможденность и бледность, та же тоска в голубых глазах…

-Ты…Лиззи? – одновременно прошептали близняшки. – Ты приехала с нами попрощаться?

От этого вопроса у женщины перехватило дыхание…Они уже не ждали другого исхода! Елизавете захотелось плакать от жалости к этим брошенным девочкам – на девушек восемнадцати лет они не походили…

Ей хватило сил отрицательно покачать головой, сдерживая подступающие слёзы, и взять обеих сестер за руки.

-Нет, дорогие мои, я приехала, чтобы забрать вас! Теперь я – ваш опекун, и я решила – мы возвращаемся в метрополию, где у нас есть дом, оставленный мне нашей покойной матерью. Мы поплывем на корабле, будем смотреть на океан и много разговаривать! А потом мы будем жить вместе, только втроем…Вы согласны?

Попаданка краем глаза заметила, какой эффект произвели ее слова на настоятельницу – та явно с трудом сдерживала рвущееся наружу возмущение и протест, тараща глаза и надувая щеки. «Да пусть хоть лопнет, жирная крыса!» – не пожелала отвлекаться Хмырова: сейчас важнее было получить от сестер твердый положительный ответ на сделанное предложение.