– Не бери в голову, – улыбнулась мать.

– Какие? – уточнил отец.

– Что это за явление? Откуда появилось? Насколько оно опасно? Распространится ли оно на нас? Будет ли эвакуация и когда она будет? – ответил брат.

– Да, меня тоже все это интересует, – протянул отец. – Думаю, в скором времени мы обо всем узнаем… Следим за новостями и действуем осторожно!

Мама лишь мило улыбнулась мужчинам и прошла на кухню, по всей видимости, решив заняться ужином. Отец же стал приводить себя в порядок и переодеваться. Перед ужином он, как всегда, сел на диван и стал просматривать вчерашние газеты, попутно глядя в телевизор. Собака мирно легла у его ног, уткнувшись своим носом в передние лапы. Мы же с братом пошли на кухню помогать маме с ужином.

Не помню почему, но родители больше не пошли на работу. А возможно, они и ходили туда какое-то время, пока их коллеги не перестали посещать ее окончательно. Видимо, их социальные функции в обществе были теперь никому не нужны. Почему-то резко отпала необходимость в их труде… Я полагаю, что так произошло не только с ними. На что нам было жить? Не помню. Первое время как-то всего хватало. Думаю, привычки делать запасы «на черный день» и консервировать все подряд от чеснока до черешни сыграли всем на руку.

Чувствовалась какая-то всеобщая апатия. С чем это было связано? Затрудняюсь ответить… По себе помню, что в буквальном смысле ничего не хотелось делать.

Информации о происходящем так и не поступало. А что наше явление? Туман по-прежнему стоял по другую сторону от улицы Благоева, не смея ее пересечь. По крайней мере, мне так казалось. Теперь я его не боялась, наблюдая за ним днями и ночами. Мне казалось, что я точно смогу разглядеть в нем что-то и понять сущность происходящего. Казалось…

Солнце постепенно стало гаснуть. На улице потемнело… Лишь фонарное освещение не позволяло нашему миру полностью погрузиться во мрак.

Транспорт в городе перестал ходить. Троллейбусы и автобусы пропали с дорог. Сперва еще кто-то пытался ездить на машинах и мопедах, но все, как по мановению волшебной палочки, встало.

Поговаривали, что иногда можно было увидеть трамвайчик… Правда ли это? Не знаю… По улице Благоева они уже давно не ходили.

Мне приходилось гулять с собакой. Естественные нужды питомца никто не отменял. Мы трижды в день обходили с ним дом, чтоб он успел сделать все свои дела. С каждым разом я подмечала, что людей на улицах становилось все меньше и меньше. Тьма сгущалась. Но мне не было страшно, со мной был мой защитник. Утро ли было, день или вечер… стало непонятно. Часы встали. Самостоятельно что-то практически невозможно было определить. Да и необходимости в этом особо и не было теперь. Мы никуда не спешили. Некуда было. Некуда.

И если в первые дни появления ненастья люди активно общались и делились впечатлениями и предположениями относительно происходящего, то сейчас же, казалось, что все сторонились друг друга, избегая общения полностью.

Брат покинул нас. Он ушел искать ответы на свои вопросы. Последнее, что я помню, что мы провожали его у двери нашей квартиры. Мама плакала, папа объяснял брату, что стоит быть осторожным и непременно нужно следовать на вокзал и прямиком в Москву. Возможно, кто-то пытается скрыть от общественности что-то серьезное. Он рассчитывал на брата, надеялся, что в конечном итоге нас всех эвакуируют, пока туман не поглотил город окончательно.

Брат, не переставая, повторял свои вопросы. Это выглядело странно и настораживало. Но я не подавала виду. Видимо, он делал это для того, чтобы не забыть их и следовать к своей цели. К цели…