Собака остановилась на дольше, чем обычно.

– Кто там, Шеди?

Пёс повернул голову вправо и застыл. Было слышно, как его нос усиленно обрабатывает поступающий в две влажные кожаные ноздри воздух.

«Капканы…»

Подумав несколько секунд, охотник твёрдо скомандовал:

– Взять!

Собака сорвалась с места и припустила под нечастый и пронзительный лай, оставляя позади себя кружиться опавшую листву небольшими коричнево-жёлтыми облачками.

– Молодчина, Шед! Взять!

Охотник побежал за псом, а сам подумал на бегу: «Хоть бы лиса!»

Собака быстро и легко отрывалась, оставляя его позади. Шед всегда терял голову, стоило ему учуять дичь. Мужчине же бег давался с трудом. Сноровка, выработанная годами, не выручала. Иногда он разбавлял свои сбивчивые вдохи и выдохи выкриками «Молодец!» или «Взять! Взять его!»

Местность была хорошо известна мужчине. И он знал, куда приведёт его собака. Оставалось пробежать примерно сто метров и пробраться через густой кустарник, широко расползшийся в разные стороны, словно стена. В этот момент Шед как раз смело занырнул в него и затих. Охотник перешёл с бега на трусцу, а поравнявшись с живой изгородью, остановился, переложил винтовку в левую руку и осторожно протиснулся сквозь ветки.

Когда охотник пробрался через цепкий куст, его взгляд первым делом упал на Шеда. Тот настороженно, вытянувшись стрелой, обнюхивал капкан. Мужчина растерянно огляделся вокруг, на ощупь убедился, что предохранитель включён, и закинул винтовку за спину в кожаный чехол. Он устало присел на корточки рядом с Шедом и осмотрел добычу в капкане.

Металлические поржавевшие челюсти были намертво сомкнуты, удерживая лисью лапу. Чёрный мех плавно переходил в рыжий, и где-то в середине цветовой градации нога была перебита стальными зубьями, а мех был перепачкан багряными, ещё влажными каплями. Ещё чуть повыше нога заканчивалась торчащей обгрызенной костью. Самой лисы нигде не было видно. Он поднял голову и присмотрелся к земле.

«Хм… Листопад спрятал следы! Чёрт возьми!» – с тоской подумал охотник и перевёл взгляд на капкан.

Сделав глубокий вдох, мужчина развёл дуги капкана в стороны до плотного металлического щелчка. Освобождённая лапка свалилась на листву, как отсохшая ветка. «Ладно, может, ещё попадётся, плутовка. Пусть ещё денёк-другой тут постоит. Зря только издохла, – продолжал размышлять охотник. – Шкура пропадёт почём зря. Хотя… Вдруг недалеко ушла». Его взгляд упал на собаку. Та с любопытством глядела на лапку. Мужчина взял сухую палку и осторожно отодвинул лапу от капкана, а затем подтолкнул прямо под нос псу:

– Шед, след! Ищи!

Собака поводила над ней носом, замерла в стойке и посмотрела куда-то в сторону подъёма. Затем пёс вопрошающе поглядел на хозяина.

– Веди! Только рядом!

Шед дёрнулся было вперёд, но охотник сразу же сердито вскрикнул:

– Куда? Рядом, сказал! Пошли.

Он встал и решительно зашагал вслед за собакой, которая с лёгкостью преодолевала крутой подъём. Через десяток шагов дыхание мужчины снова сбилось.

– Всё, сейчас заберём лисицу и двинем восвояси. Скоро стемнеет, – объяснил он собаке, которая не обращала на него внимания. Шед был поглощён удерживанием невидимой нити запаха, который вёл её к раненому зверю.

Преодолев подъём, они вдруг вышли на небольшое плато, подобно растянутому лестничному пролёту в просторном подъезде. Почти прямо перед ними торчал во все стороны пока ещё зеленеющий куст дикой бузины. Шед тихо гавкнул два раза, глядя то на хозяина, то на кустарник.

– Нашёл? Молодец, Шед!

Отодвинув листву, охотник увидел своего пса, сидящего рядом с завалившимся набок телом крупной лисы, слегка свёрнутым в полукруг. Передняя левая лапа отсутствовала. Глаза были зажмурены, а пасть застыла в оскале.