– Это очень печально, – сказал Айзек.

– Не то слово, – кивнул Мартин с сочувствием. – Мона, конечно, рассказывала мне ужасы из оперы «Богатые тоже плачут», но до такого у нее не доходило.

– Хах! Уверен, Мону с детства приучали, что у нее будет личный водитель и ей никогда не придется садиться за руль, – усмехнулся Итан.

– Ну нет, покупку автомобиля я не потяну, – помотал головой Мартин.

– Тогда хорош зависать с друзяшками по барам и научи ее по-человечески ездить на скейте.

Моника подошла, как по наитию, и потребовала обратно «свой» скейт. Мартин отдал его. Она неуклюже, как ребенок, сделала два коротких толчка и поехала. Немного криво, но уверенно.

– Молодец, хорошо! – крикнул Мартин, мечтательно глядя ей в спину.

– Ага, спасибо!

– Когда это она так научилась? – шепнул Мартин парням. – Когда мы ходили на покатушки в последний раз, она на доске еле стояла.

– Вообще-то, наукой давно доказано, что женщину парализует в присутствии симпатичного ей мужчины, – подмигнул Айзек.

– На что это ты намекаешь?

– На то, – шикнул Итан, – что она тебя любила и в твоем присутствии становилась принцессой Ой-Я-Вся-Такая-Беспомощная, чтобы ты уделил ей больше внимания и лишний раз проявил себя героем, которым бы она восхищалась. А в этом воплощении ты ей побоку, поэтому она рвет и мечет и ни разу не беспокоится о том, что ты о ней подумаешь. Идиот.

В этот самый момент Моника пронзительно взвизгнула и смачно шлепнулась на пятую точку. Скейт покатился обратно к ногам Мартина. Ее тут же окружили.

– Эй, ты в порядке? Больно ударилась? Ничего не сломала? Вызвать скорую?

– Я придумала! – заорала Моника, даже не думая подниматься. – «Сначала ты вкладываешь свое сердце в мою руку, а потом орешь, что ты не моя собственность».

– Странно. Мне показалось, ты головой не ударялась, – сказал Итан.

– Это текст нашей песни, болван! Вы же сами сказали мне написать песню о том, как я ушла от своего бывшего! Ну и вот, взбрело на свежую голову.

– Я никогда на тебя не орал, – пробурчал Мартин неслышно.

– Ну? А дальше что? – спросил Айзек.

– Это все, – покраснела Моника.

– Слушайте, а это идея! – подхватила Диана. – «Сначала вы говорите – люби себя такой, какая ты есть, а потом шьете трусы для манекенов».

– А что? Очень даже недурственно, – сказал Итан. – «Сначала вы говорите, что я ваша гордость, а потом заставляете продавать барахло для тупых эмо».

– «Сначала вы говорите, что все евреи хитрые и жадные, а потом удивляетесь, что так оно и есть», – сказал Айзек.

– Я диссертаций по литературе, конечно, не писал, но мне кажется, это какой-то белый стих, – сказал Мартин.

– Да какая разница! – подскочила Моника, сжав в кулаки ободранные ладони. – В панк-роке никогда рифмы не бывает! Айда записывать! За мной!

Она снова вскочила на скейт и криво покатила вон с площадки.

– Подожди!

Диана спешно похромала за ней на роликах. Айзек поехал на самокате. Итан и Мартин переглянулись и потопали на своих двоих.

13

– Ди, тебя точно провожать не надо? – спросила Моника вечером, когда Итан стал закрывать магазин.

Диана гордо хмыкнула.

– Нет, спасибо. Пусть лучше тебя Ноа проводит. Ты же так ему нравишься.

– Ди, какого хрена?!

– Всем пока, до завтра! – Диана сделала ручкой и вышла из магазина.

– Нет, ну нормально?! Ей все время кажется, что я хочу ее обидеть! Что я ей сделала?

– Да ладно? У кого, интересно, она этого нахваталась? – поднял бровь Мартин.

– Ладно, я домой, пока всем.

Моника вышла, и Мартин поспешил за ней.

– Эй! – завопила она. – То, что Ди глупость сморозила, еще не значит, что ты должен за мной тащиться!

– Причем здесь ты? Я просто в той же стороне живу, – ответил Мартин.