Уверенно отодвинув рагу и компот, я поела пустого риса и с опаской закусила булочкой. Она, кстати, оказалась сладковатой и вполне питательной.

– Ты что, не будешь? – с искренним изумлением спросил Лимар, указывая на мою почти нетронутую порцию чёрного варева.

– Нет, спасибо. Привкус странный. Да и рыбу я не люблю, – ответила ему.

– Привкус – это от травки, феа́рдрайо́чты, – сказал Натар.

– Как?

– Феардрайочта, такая трава, повышающая скорость восстановления магических сил, в Ковене её используют как приправу. Я поначалу тоже не ел, а потом ничего, втянулся. Мы её феа́рой называем, если укорочено, – пояснил Лимар. – Так ты правда не будешь? Вон какая тощая. Есть надо.

И этот туда же. Вот дался им всем мой вес. Я и так ем, причём много, просто не толстею. Зато стоит пару дней понервничать, как сразу минус два кило. Бабушка меня даже на глистов и паразитов проверяла. Всё в порядке, просто такой метаболизм.

– Нет, ешь сам, если хочешь.

Лимар хотел. Они с Натаром честно поделили порцию на двоих. Лиля отдала ещё и половину своего рагу, вторую съела сама, но без особого восторга.

– У них тут вся еда с этой феа́рой. Я первый день вообще есть не могла, на второй кое-как поклевала… Сегодня уже получше, даже обратно не просится, – улыбнулась Лиля. – Если ты рыбу не любишь, то нелегко тебе придётся. Они тут в основном только ею и питаются, говорят, что она лучше усваивается и помогает увеличивать резерв… при длительном употреблении.

– Ерунда, просто рыба тут в море дармовая, а скот выращивать дорого и негде. Птичник есть, но птицу дают только по праздникам, – прокомментировал Лимар.

– А эта феара или ферула, как её ещё тут называют, в сыром виде воняет зверски. Запах напоминает смесь навоза, серы и переваренной капусты. В процессе готовки зловоние меняется на вот этот душок, – брезгливо передёрнула плечами Лиля. – Ты бы знала, до чего она въедливая! Вкус во рту ещё несколько часов после еды остаётся и не удаляется даже полосканием, а запах держится около суток, то есть в текущих условиях не выветривается вообще. Добро пожаловать в вонючий новый мир!

– Неужели эта феара или ферула настолько полезна? – изумилась я.

– К сожалению, – вздохнула Лиля и отодвинулась от стола, – После неё все жуют синий корешок, который убирает неприятный запах и привкус. Вот видишь, рядом с булочкой маленький кусочек? Это он.

– Лимар, а почему кровать такой формы? – задала я следующий волнующий вопрос.

– Так это из-за клопов, – флегматично ответил он, а я вздрогнула всем телом. – О, это знатная история. Лет триста назад двое магов повздорили, и один на другого наслал постельных клопов. Искусанный колдун долго пытался вытравить их магией, вот только насекомые к ней приспособились и начали плодиться, как сумасшедшие. Когда весь Ковен взвыл от нашествия устойчивых к магии клопов, на борьбу с ними бросили все силы. Истребить их вышло только лет двести назад, справился с ними Телиус. Говорят, это стало решающим аргументом в том, кто возглавит Ковен. А кровати, подвешенные к потолку, так и остались, к ним привыкли, и теперь даже гордятся.

– Но самих клопов уже нет? – на всякий случай уточнила я.

– Нет, истребили, – хохотнул Натар.

– Лиля, а кроме феары этой чего ещё опасаться? – перевела я взгляд на «бывалую» приятельницу.

– Насекомых боишься? – с интересом спросила Лиля.

– Допустим, – с плохим предчувствием ответила я.

– Представляешь себе мухоловку? Такая дрянь многоногая, любит под ванной жить. Так вот, тут у них такие же водятся, только размером с ладонь. Сами по себе ползают, насекомых едят, тараканов всяких. Людей не трогают, не кусаются, не ядовитые. За сотни лет проживания в Ковене мимикрировали под местные камни и теперь отливают голубизной. Я пару раз такую в темноте встретила, визжала так, что чуть не охрипла. Но сейчас уже ничего, привыкла. Я свою Иркой назвала, была у меня такая мокрица знакомая на селе, вот прям очень похожа, один в один. А с этой мы уже подружились. Я ей как-то сама муху отнесла, она выползла и угощение схарчила. Спасибо, конечно, не сказала, но от Ирки я другого и не ожидала, – пожала плечами Лиля.