Из тысяч тех, кто говорит красиво, я выберу того, кто делает молча…

Неизвестный автор

Заняв свое место в Семье, Влад узнал, что в Северной Осетии действует группа под руководством Феликса Цоколаева, больше известного в криминальных кругах как Удав. В 2007 году, примерно за 6-7 месяцев до появления Влада, его привел в Семью Кубаев Марик. Таких, как он, в настоящем мире называли «решалы». Сам Куба ничего особенного из себя не представлял, но у него были хорошие друзья. В том числе он знал Брата, так как учился с ним в одном институте в Москве. Именно он ходатайствовал перед Джавой о помощи в освобождении Цоколаева из-под стражи. Удав со своими подельниками подозревались в убийстве четырех человек. Это была банальная «стрелка» родом из 90-х. Серьезные парни приехали на разговор по поводу финансовых интересов. Обе стороны готовились к «огневому» решению вопроса. Никто не захотел показать себя трусом. Удаву с друзьями повезло чуть больше, и лежать на грязной земле остались их оппоненты.

Куба сумел правильно подать историю Брату. Впрочем, это было не сложно, так как биографии убитых действительно не пестрели «добрыми делами». Вдобавок Куба не забыл рассказать о патриотизме Удава, его «правильных» поступках и, конечно, об «оборотнях в погонах», которым «лишь бы закрыть хорошего парня». Джава потратил порядка 700 тысяч долларов, в результате чего Удава и его «бригаду» оправдали присяжные. Это произвело эффект «разорвавшейся бомбы». Кое-кто из журналистов уже готовил статьи, что говорится, на «приговор Удаву и бригаде». Однако судьба, в очередной раз сделав финт, перевернула все с ног на голову.

В Республике Удава знали как «беспредельщика» и «отморозка». Он был небольшого роста, но его внутренний дух с легкостью заменял ему этот недостаток. Начиная со своего совершеннолетия, Цоколаев ни разу никому не простил оскорбления. Удав запросто мог разбить голову человеку просто за «неправильно» брошенный на него взгляд, используя для этого все, что попадалось под руку: стакан, тарелку, вилку, бутылку, кусок кирпича, мобильный и т.д. Несколько раз он чуть не забил человека до смерти. Жестокости Цоколаеву было не занимать. Для него не было никаких ограничений, когда он вымещал на ком-нибудь свою злость. При этом среди друзей и близких он был, что говорится, «свой» парень, всегда готовый во всем помочь. «Добрый сын, хороший друг, понимающий брат» – так характеризовали Феликса его близкие и постоянно делали замечания людям, которые начинали рассказывать о совершаемых им преступлениях. Утверждая, что это все «злые языки, которые хотят очернить имя достойного сына Осетии».

Однако на деле все было далеко не так. Удав давно сколотил свою «бригаду» и занимался угонами, рэкетом и убийствами на территории Республики. Время от времени он ездил в Москву на «гастроли». После чего Удав, совершив несколько угонов, возвращался с парнями назад. Он любил повторять одну фразу: «Все люди делятся на две категории: те, у кого пистолет, и те, кто копает. У меня пистолет – значит, ты копаешь!»

Еще одной характеризующей чертой Удава была его патологическая тяга к красивым девушкам. Из-за своего роста и достаточно заурядной внешности он не пользовался большой популярностью у женщин в подростковом возрасте. Что породило ряд комплексов. Конечно, глупые девочки велись на дорогую, блестящую тачку и деньги, чем Удав с друзьями, безусловно, пользовались. Однако временами Феликсу хотелось поиграть в «настоящие отношения». Тогда он выбирал себе приличную девушку и начинал «не давать ей прохода». Встречал ее около института или работы с цветами и шампанским, звонил на мобильный телефон, следил за ней, просил ее подруг организовать с ней встречу. Если девушка отказывалась от его ухаживаний, это приводило Удава в бешенство. Он снова чувствовал себя ущербным, как когда-то в детстве. Тогда он просто подстерегал «избранницу» на улице, запихивал в машину и насиловал. Десятки заявлений в отношении Удава так и остались без движения в районных отделах милиции. Как правило, Цоколаев мог привести 40 человек свидетелей, которые бы уверенно сказали, что он весь вечер был с ними. Девушки же обычно, по незнанию, смывали с себя все следы преступления, перед тем как обратиться с заявлением об изнасиловании. Удав всегда оправдывался так: «Если девушка надела короткую юбку и вызывающе накрашена, значит, она бл…дь! А как поступают с такими, все знают. Так причем здесь я? Они сами виноваты».