Я любила ходить с Мама в гости и по магазинам. Всюду ее встречали радушно, а она всегда справлялась у хозяев магазинов об их семьях или советовала приобрести тот или иной предмет, о котором вычитала в журналах и каталогах. Почему-то в то время она называла меня «мой Посейдон». Катя чаще бывала с Папа. Она была очень серьезной и настоящим «книжным червем». Училась она всегда старательно, хотя учение нелегко ей давалось, зато она умела зубрить. Муфке было легко учиться, ей достаточно было раз прочитать, чтобы знать почти дословно. Саша тоже блестяще учился и, кажется, кончил Лицей одним из лучших. Мне учение давалось нелегко, и заучивать наизусть было просто трудно, особенно тексты, которые задавал нам по-славянски из Евангелия наш законоучитель, о. Виноградов. Он и почти все наши учителя преподавали в Лицее. Мы сами готовили уроки без посторонней помощи, так что теперь меня удивляет, что девочки Масоли не могут сами готовить свои задания и для того нанимают учителя. Когда мы перешли в распоряжение гувернанток, то день наш был строго распределен по часам. Утром пили чай в классной вместе с гувернанткой, затем до завтрака в 12 часов шли уроки. Два раза в неделю приходила учительница музыки и занималась с каждой из нас отдельно до завтрака. Она была ученицей Рубинштейна, но слишком строга и, когда мы не так играли, колотила нас по пальцам карандашом. Звали ее Надежда Алексеевна Муромцева. Все ее ученицы были влюблены в Николая Рубинштейна, она часами рассказывала о нем нашей Leek. После завтрака мы шли гулять, но при 14 градусах мороза по Реомюру нас не выпускали. От 3-х до 5-ти снова были уроки. В 5 часов обед в столовой с родителями, как и завтрак в 12 часов. К последнему нередко приходили сослуживцы Папа, которые случались у него по делам учебного округа. Они всегда были в вицмундирах с золотыми пуговицами. Иногда Папа приходил с ними, а нередко присылал сказать, что слишком занят и позавтракает потом. Это приводило Мама в отчаяние, так как она знала, что для него это вредно, и пыталась через сослуживцев сделать так, чтобы он пришел вовремя. Иногда он забегал на минутку, чтобы обнять Мама перед тем, как куда-нибудь ехать по делам. Мы не должны были занимать публику нашими персонами, как выражалась Мама, и потому ели молча и только отвечали, если нас кто-то спрашивал. Я до сих пор благодарна Мама за это правило, так как в жизни чаще встречаешь людей, которые охотнее всего говорят о себе, особенно я это заметила в провинции, когда мы жили в Новгороде. Нужно, прежде всего, выслушивать остальных, так как люди любят рассказывать о своих переживаниях, и редко говорить о себе и преимущественно в тех случаях, если твой рассказ может чем-то помочь собеседнику.

Я никогда не слыхала, чтобы Папа или Мама говорили о себе. Когда мы подросли, то они нам рассказывали про свое детство или молодость, когда мы их расспрашивали. В разговорах со своими собеседниками они старались to draw them out[71] или обсуждали всякие интересные, по большей части современные вопросы. К обеду мы должны были переодеваться. Часто бывали гости, например, Сергей Михайлович Сухотин приходил всегда в определенный день раз в неделю. Его обеды были распределены на всю неделю у всех его знакомых. Он был любитель хорошо поесть, так что для него заказывались особые блюда и закуски, подавали двух сортов икру с горячим калачом. После обеда, когда старшие пили кофе в Красной гостиной, нам позволялось приходить за канарами: кусочки сахара, пропитанные кофе на ложке. Иногда нам перепадали конфеты, которые каждый день приносили свежими от «Альберта» в небольшой белой или розовой коробке. Два раза в неделю после обеда бывали уроки танцев. Тогда приходил учитель со своим скрипачом, и мы для этого надевали особые туфли из черной прюнели, без каблучков. Первым таким учителем был француз, он подолгу нас держал в разных позициях: первой, второй и так далее, затем battements, chassées