После обеда стало слишком жарко, и мы решили немного отдохнуть, а за огород взяться вечером.

– Как я устала. – прошептала Светка, лежа на кровати и осматривая свои руки и причинённый им ущерб. – Ну точно, завтра мозоли будут.

– Перчатки надень. – посоветовала я.

– Уже поздно. – печально ответила она.

– Тогда не выступай! – разозлилась я.

– Вот ты всегда так, нет бы пожалеть меня! – обиженно прошипела Светка.

– Свет, если тебе от этого станет легче, то вот, смотри – у меня тоже две мозоли. – показала я ей свои ладони.

Светка облегчённо вздохнула и уснула. Я задремала, но меня разбудил Филька, заскочивший на кровать. По привычке, не открывая глаз, я спихнула его ногой на пол, но он так же по привычке залез назад. Он же грязный! – мелькнуло у меня в мозгу. Протянув руку, я схватила его за заднюю лапу и поднесла к глазам – Филимон был чистый и надушенный, видно, тётушка замаливала грехи. Я откинула возмущённо дребезжащего Филимона назад и снова стала засыпать.

– Настя! – прокричала вдруг мне на ухо тётушка.

Я вскочила и села на кровати. На соседней сидела Светка и сонно хлопала глазами.

– Настя! – радостно продолжила тётушка, – там соседи вашу сумочку в своём дворе нашли!

Мы со Светкой, на ходу запахивая тётушкины халаты, кинулись к соседям.

– Вот гад, чего его туда понесло! – ругалась по дороге Светка.

Заскочив к соседям во двор, мы остолбенели – дядя Коля, муж соседки тети Вали, держал в вытянутой в нашу сторону руке то, что ещё совсем недавно было сумочкой. И не барсеткой, а именно сумочкой, причём моей.

– Приплыли. – тихо заметила Светка.

– Вот, – объяснил дядя Коля, – у вашего Фильки утром забрали, извините, что сразу не отдали, торопились на работу.

– Спасибо. – ответила я и стала осматривать нанесённый ущерб – потерю кошелька, зеркала и косметички, в которой лежала наши со Светкою паспорта.

– Я повешусь! – пообещала Светка, разглядывая соседский огород, который был прополот и полит, причём, полит он был с утра, а прополот только что.

– Вы не будете возражать, если мы покопаем у вас в огороде? – спросила я тётю Валю.

Тётя Валя поморщилась.

– Походите, посмотрите, может, так увидите. – посоветовал нам дядя Коля.

Мы со Светкой прошли пол огорода, когда увидели свежевырытую землю. Светка помчалась за лопатами, а я осталась охранять это место, вдруг на него кто-нибудь посягнёт или Филимон примчится перепрятывать добычу. Взявшись дружно за работу, мы за полчаса вырыли яму мне по колено, но никаких признаков наших вещей не обнаружили.

– Слушай, – глубокомысленно заявила Светка, – я, конечно, понимаю, что Филька норная собака, но зачем ему нужна такая нора?

– Чтоб добро награбленное прятать, он же не дурак, на поверхности его оставлять, видишь, вон, ямка ещё глубже уходит, копай, давай.

Прокопав ещё немного, и не найдя ничего, мы устало присели на землю. К нам подошёл дядя Коля со стаканами компота.

– Держите. – протянул он их нам.

Мы с благодарностью посмотрели на него и приникли к компоту.

– Однако, крот! – уверенно сказал дядя Коля, заглядывая в яму.

Светка поперхнулась и плеснула на себя компотом. Дядя Коля поднял лопату и, усмехаясь, стал засыпать вырытую нами яму.

Побродив ещё немного по огороду и не найдя никаких следов, мы вновь обратились к тёте Вале с просьбой – вскопать её огород. Она согласилась, но никак не раньше чем через две недели.

– Но к этому времени наши деньги и паспорта могут сгнить. – стала увещевать её я.

Тётя Валя пожала плечами, похоже, расставаться со своей картошкой и помидорами раньше времени ей не очень хотелось.

– А как Филимон попал к вам во двор?! – пошла в наступление Светка.