– Так, наоборот, не нужно в одиночестве сидеть. Или ты не в одиночестве?

– Если ты спрашиваешь, не нашла ли я тебе замену, то нет. Не нашла.

– Мы ссоримся?

– У меня убили близкого человека. Я хочу побыть одна!

– Убили?! – поразился Кирилл. – Ты не сказала, что его убили.

– Я сама это только что узнала. Прости, не могу больше разговаривать. Начальник зовет.

Агата отключилась, положила телефон рядом с клавиатурой, вздохнула и отметила одну странность. Она всегда считала себя правдивым человеком, а Кириллу постоянно врет.

Спешный отъезд не сделал поездку напрасной, Павлу удалось успеть достичь договоренности о совместной работе с немецкими коллегами. В условиях санкций сделать это было непросто, но он справился. В иной ситуации он бы этому порадовался, а сейчас только равнодушно напомнил себе, что с оформлением договоров тянуть нельзя.

Потянулся к телефону, чтобы вызвать Романа, обговорить детали, но набрал другой номер. Повезло, Антонина ответила сразу, а могла быть на лекции.

– Приехал? – устало спросила дядина подруга.

– Приехал. Вчера с ментами разговаривал. Юлий умер от передозировки… – Павел выговорил опостылевшее название препарата. – Слышали про такое лекарство?

– Слышала. – Антонина помолчала. – Но… Юлий его не принимал! Он пару недель назад ходил к кардиологу, я его тогда выспросила, что ему назначили.

– Вот именно, – подтвердил Павел. – Не принимал.

– Паша…

– Убили его, Антонина Александровна. Убили! – Экран компьютера, который он по привычке включил, едва зайдя в кабинет, заснул. Павел подвигал мышку. – Менты сказали, что отраву он принял во второй половине дня накануне. В квартире следов препарата не нашли.

Она молчала.

– Алло! – Павлу показалось, что связь прервалась.

– Я здесь, – глухо откликнулась Антонина и опять замолчала.

Лет пятнадцать назад ему казалось, что дядя готов на Антонине жениться. Тогда Юлий встречался с подругой не реже, чем раз в неделю, а по телефону говорил почти ежедневно.

Павел тогда с дядей уже не жил и против женитьбы не возражал. Даже наоборот, порадовался бы за Юлия. Понимал, что одиночество штука неприятная.

Это когда маленький был, до смерти боялся, что дядя женится.

Тогда у Павла, кроме Юлия, никого не было.

– Мы собирались в выходные с Юлием встретиться, – наконец заговорила Антонина. – Но у меня не получилось, племянница попросила с детьми посидеть. В воскресенье утром я с ним разговаривала. Он сказал, что вечер проведет с дамой. Шутил, как обычно.

– С какой дамой? – насторожился Павел.

– Понятия не имею. Он не сказал, я не спросила. Но не с Агатой, та говорила, что давно Юлия не видела.

Появилась конкретная цель. Надо найти даму.

Это хорошо, что цель появилась. Можно начать что-то предпринимать, а не бездействовать.

– Когда похороны, Паша?

– Не решил еще. Определюсь, позвоню.

Антонина, помолчав, попрощалась.

Павел положил телефон на стол, снова тронул мышь. Встал, подошел к окну. От безоблачного неба стало еще противнее. Он обернулся, заметил собственное отражение в стекле книжного шкафа.

Не мешало бы сбросить килограммов десять-пятнадцать. В отличие от сухощавого дяди Павел постепенно превращался в толстячка.

Впрочем, собственная внешность его беспокоила мало.

Телефон зазвонил, Павел подошел к столу. Номер на экране высветился незнакомый.

– Да, – неохотно ответил он.

– Пашенька! – ласково откликнулся женский голос, слышать который не хотелось. – Здравствуй.

– Привет, – обреченно выдохнул он.

– Как дела, сынок?

Когда она называла его сынком, у Павла от отвращения перехватывало дыхание.

– Что тебе надо?

– Паша… – Голос стал несчастным.