- О, мне так жаль! – удивилась Протея, и беглым взглядом окинула дом, - Надеюсь, я не помешаю? – сказала смущённо.

Но Хамэ заверила:

- Что вы? Они быть вам рады, как рада и я!

Идя по дорожке к порогу, она продолжала спокойно и нежно сжимать её руку. Изгородь из густо цветущих растений была столь высока, что углядеть, что скрывалось за ней, было почти невозможно. Сбоку послышался лай. Не одной, и не двух, а будто бы своры собак!

- Не бойтесь, дитя, - успокоила Хамэ, ощутив, как Протею пронзила внезапная дрожь, - Они защищать нас! Жизнь в сурианской долине опасный. Кому как не вам это знать?

- Да, - печально ответила Тея, уж кому, как ни ей?

Внутри этот дом оказался ещё живописнее. Рогатая люстра над длинным столом, из сотни пока не зажжённых свечей. Протея представила, как собираются гости, как скатерть с кистями по краю наполняет еда. Вся мебель здесь вторила краскам природы! И плотная зелень ковров, в которых тонули усталые ноги. И тени пронизанных светом гардин вдоль окна, и кадки с цветами, висящими прямо по стенам. И то, как изящно и пёстро спадал у одной из таких, до самого пола, окутанный листьями вьюн.

«Надо же», - думала Тея. Она и не знала, что пыльная, шумная Суриа сможет её удивить. Вот такой, дружелюбной, приветливой, свежей, Протея её не видала! До того «Сурианская дева» представлялась ей жадной, продажной и злой. Как монета с другой стороны у которой красуется лик короля.

- Лимбраси! (Девочки), - позвала домочадцев вошедшая Хамэ. И с лестницы вниз тут же свесилось пару голов. Ещё две девицы явились из смежной двери. Были они столь же разными, сколь и похожими, редкой, порой даже вычурной красотой. Поверх однотонного платья у каждой был яркий, цветастый корсет. А головы их украшали платки, так искусно повязанные вокруг сложенных в косу волос, что представлялись ей частью причёски. Протея вновь устыдилась, своих грязных ступней, и халата с чужого плеча. Хамэ стала её представлять, а она опустила глаза, опасаясь увидеть во взглядах её дочерей отвращение.

- Для вас приготовили комнату. Милая, располагайтесь, - она поручила Протею одной из девиц и та с неохотой её повела по изогнутой лестнице.

Протея смотрела на юбку с изысканной вышивкой, и прикрывала испачканным в сперму халатом колени, со следами полученных синяков. Рыжеволосая девушка с видом таким, будто бы ей было в тягость выполнять материнский наказ, указала Протее на комнату.

- Спасибо, - вежливо бросила Тея, а в ответ получила двусмысленный хмык. Как его понимать? Да и есть ли какая-то разница? Ведь она не задержится здесь! Отдохнёт и отправится в путь.

Комната, не в пример той, где она просыпалась с утра, оказалась большой и просторной. В продолжение виденных снизу убранств, здесь царили уют и природная лёгкость. Шторы лоснились цветочным орнаментом, по стене нисходили до самого пола изумрудные плети вьюнов. Большая цветочная кадка стояла в углу, и в ней, вместо растений, искрилась вода. Протея приблизилась и пригляделась. Там, в глубине, промелькнул чей-то хвост. Она ахнула и присела, любуясь малюсенькой рыбкой. Жемчужные нити тянулись вдоль крохотных плавников, и казалось, что рыбка танцует в воде.

Дверь приоткрылась, и внутрь заглянули две озорных пары глаз.

- Здравствуйте, - поздоровалась Тея.

Девицы хихикнули, одна оттолкнула другую, желая взглянуть на неё.

- Бэлузар, - прошептала подруге, и Протея мгновенно очнулась. Она встала на ноги, будто бы это вполне безобидное слово жаркой плетью коснулось её.

- Что это значит? – возмутилась, зная заранее, что её не поймут.

Одна из девушек пнула локтем другую и обронила: