Тогда ситуацию спасла мама, сказав дочке, что ее папа волшебник, и ни у кого на свете нет такого особенного папы. Только он может приносить счастье детям и Екатерина, помня, светящиеся детские глаза, поверила маме. Она стала папиной помощницей Снегурочкой, и считала честью помогать главному, такому родному и настоящему Деду Морозу. Помогала, верила и гордилась своим папой.

Как же давно это было, как же хорошо и счастливо.

– Заявление на отпуск в самый неподходящий момент? – возмущались в столице, – Екатерина Павловна, не замуж ли вы собрались?

– Почему в неподходящий, – Екатерина отстаивала свои права, – все вопросы решены, отчёт на конец года готов, корпоратив и подарки организованы, сотрудники уходят на выходные. А я? Я тоже человек!

Она выиграла этот бой с начальством, и теперь спешно собирала сумку. Торопилась. Боялась упустить даже минутку свободы. Всего лишь несколько часов отделяли ее от самого дорогого ей человека. А подарок? Как же в этой суматохе она забыла про подарок. Екатерина быстро сбежала по лестнице, дребезжа колёсиками чемодана по ступенькам, и выскочив на улицу споткнулась о коробку, которая запищала и отлетела.

– Кто там? – Екатерина подняла пустую картонную коробку, – Странно, но пусто. Я что схожу с ума? – она разговаривала сама с собой.

Екатерина хотела шагнуть вперёд, чтобы положить коробку в мусорный бак, как заметила около ног маленького белого котенка. Малыш тёрся о ее сапоги и тихо плакал. Ей показалось, что он мурлычет «мама».

– Ну и чей же ты? И куда тебя девать? – спросила она у котенка, и тот в ответ пропищал «мама», – хорошо, уговорил, поедешь со мной Снежок.

Екатерина Павловна села в машину, завела мотор, и под монотонный гул работающего двигателя, задумалась: «Не очерствела, не постарела, просто чуть-чуть устала». Она улыбнулась сама себе и нажала на газ. Ее попутчик, согревшись, примостился на переднем сидении и уснул. Автомобиль мчался по трассе, на обочине мелькали заснеженные ёлки, а она ехала к своей мечте.

Пал Саныч проверял последние приготовление, развешивал на ёлке гирлянду. Он старался. Всегда сам контролировал украшение сельского клуба. Он был Дедом Морозом до мозга костей, и даже борода его со временем стала настоящая. Он охал, потихоньку ворчал себе под нос, что-то переделывал, где-то поправлял.

Она стояла за его спиной у двери. Подглядывала. Как же он изменился за год: поседел, постарел, чуть осунулось лицо, но он оставался все тем же добрым и милым папой. Теперь он ещё больше походил на Деда Мороза, и даже накладная борода и грим уже совсем не требовались. Он так входил в роль, что сельские дети не узнавали его, и верили – настоящий. Самый что ни на есть настоящий.

– Пал Саныч, здравствуй, – услышал он за спиной, – завтра праздник, а у нас ЧП, – председатель развел руками, – Снегурка твоя совсем захворала. Прям расклеилась, как сахарная.

– Да уж, – Пал Саныч пригладил бороду, – беда.

– А вот и нет, – все обернулись, – папуля привет, – Екатерина повисла у отца на шее, – если не сочтёте меня за старуху, то буду вашей Снегурочкой. Как в старые добрые времена

– Спасительница ты наша, – лицо председателя вытянулось в улыбке.

– А как иначе, – Екатерина засмеялась, – папина дочка!

– Папина, – гордо подтвердил Пал Саныч, – папина!

Это был счастливый подарок для обоих. Они крепко обнялись, как раньше он чмокнул ее в носик, а она потрепала густую бороду. Все возвратилось на круги своя, их семья снова в сборе. Это был не сон, который они часто смотрели оба на расстоянии в пятьсот километров, это была явь, о которой каждый из них мечтал и скучал. И как раньше у него – настоящего Деда мороза была настоящая Снегурочка. Его Снегурочка!