– Благодарю вас, – слышен ее сладкий как мед, голос.

Кассиус не отрывает взгляда от второго мужчины. Тот продолжает сидеть на месте. Он нас подозревает, а все потому, что в этом неудобном платье актриса из меня никакая. Такие задания подходят Миате куда лучше. Мы с Кассиусом тоже сидим, уступая ему. Мужчина кивает в сторону выхода. Губы Кассиуса растягиваются в улыбке, и он медленно поднимается с места.

– Мы разве не должны быть… – раздается снаружи голос, но кавалер Миаты не успевает закончить фразу.

Кассиус резко подается вперед, в его руке, словно из ниоткуда, появляется кинжал. Мой кинжал спрятан на голени под слоем юбок, поэтому я выкидываю ногу вперед и прижимаю мужчину в дорожном костюме к сидению, упершись стопой ему в грудь. Мужчина обхватывает мою ногу руками, и кинжал Кассиуса прижимается к его горлу.

– Убери от нее руки, – говорит Кассиус ледяным голосом.

Мужчина отпускает меня, но продолжает смотреть на ногу, которая с силой вдавливает его в стенку кареты.

– Готово? – громко спрашивает Кассиус.

Снаружи раздается глухой удар, а затем в карете появляется довольное лицо Хинеша.

– Готово, – отвечает он.

Взгляд Хинеша останавливается на моей ноге, которая по-прежнему покоится на мужской груди. Хинеш ухмыляется. Кассиус хватает пленника за горло свободной рукой и передает мне кинжал, не отрывая взгляда от мужчины в дорожном костюме. Тот глубоко вдыхает, и я сильнее надавливаю на него.

– Чтобы вас больше не видели в Драморе, – тихо говорит Кассиус, – У нас много глаз и много рук. И какая-нибудь до тебя да дотянется. Ясно?

Мужчина кивает. Я убираю ногу, и пленник судорожно вздыхает. Кассиус хватает его за плечи и ударяет о стенку кареты. Мужчина теряет сознание. Кассиус выталкивает его к выходу, Хинеш подхватывает мужчину, и я выглядываю из кареты.

Мужчины лежат посреди темной дороги. Миата стоит возле богача и рассматривает его лицо. Поперек горла мужчины зияет свежая рана, кровь из которой капает на землю и растекается лужей по пыльной дороге.

– Хватило бы и твоего грозного предупреждения, – Миата глядит на Кассиуса.

– Меня бы хватил удар, – смеется Хинеш. – Когда он очнется, то уже не забудет твоих слов, да, Кас?

Кассиус не отвечает. Он откидывается на спинку. Я возвращаю ему кинжал и вновь вижу привычное суровое выражение на его лице.

– Поройся в его карманах, – говорит Хинеш.

– Нет, спасибо, мне чужого добра не надо, своих денег хватает, – разглядывая ногти, отвечает Миата.

Хинеш садится и, порывшись в карманах, достает толстый кошель. Подняв голову, он смотрит на Миату с улыбкой.

– Ты бы была ко мне более благосклонна, будь я богат.

– Даже если бы у тебя были все деньги мира, то вряд ли, – Миата ухмыляется.

– Будь у меня все деньги мира, милая, я бы выкупил нам обоим свободу.

– Когда это случится, тогда и подумаю, – сладким голосом говорит она.

– Поехали, – Кассиус выглядывает из кареты, и наши плечи соприкасаются.– Хватит болтать. Здесь могут быть лишние глаза.

– Вряд ли тут кто-то пойдет, – отвечает Хинеш, но послушно подходит к карете и подает Миате руку.

Она садится рядом со мной, и Кассиус закрывает дверцу. Для троих в карете теперь куча места. Она словно расширилась. Едва Хинеш трогается, и все остается позади, дышать становится легче, даже несмотря на узкое платье.

Все закончилось.

Мы едем в тишине, и я радуюсь, что Хинеш остался снаружи, и мне не придется слушать его разговоры о чужих кошельках, об ужасе, который испытает мужчина, когда очнется и увидит своего товарища мертвым, о свободе, которую Хинеш выкупил бы. Но я знаю, что это только мечты. Будь у него даже все деньги мира, он бы не смог. Мы убийцы короля. Мы его грязные руки. Мы лишь часть его тела, которой отдают приказ. И выбора у нас нет. Подчинение или смерть. Как бы сильны мы ни были, тот, кто сверху, всегда сильнее.