– Что, еще соревнование хотите провести? Не все шашки растеряли что ли? Ну ладно, только делайте сами, – Мария Нашевна торопилась к директору и, кажется, вообще не поняла, что нам от нее было нужно. Ну, сами так сами, Гринька красным карандашом крупными буквами написал на листке в клетку объявление – завтра в красном уголке после всех уроков будет соревнование по шашкам. Листок этот мы прилепили на стену рядом со стенгазетой напротив входа в столовую, там его точно все должны были увидеть. Но много желающих поиграть мы все равно не ждали. И точно, даже если наше объявление и видели, особого интереса соревнование не вызвало, вечером в красный уголок пришло всего шесть ребят. И мы все-таки упросили для порядка прийти и Марию Нашевну. Расставили на доске шашки, играть решили по системе каждый с каждым. Понятно, что мы с Гринькой выиграли всех, а в последней партии я и ему навалял.

– Мария Нашевна, а Резет, ну Леха, там в начале игры не рубил, хотя должен был, – хитрый Гриня пытался через огороды пробиться к пьедесталу.

– Все ребята молодцы, играли все хорошо, выиграл Петров, – воспитательница, которая все это время заполняла какие-то свои бумаги, вдруг куда-то заторопилась и сделала вид, что ябеду не услышала.

На другой день в классе Мария Нашевна после уроков сказала, что Алексей Петров, то есть я, теперь чемпион детдома по шашкам, и если будут проходить какие-нибудь соревнования по шашкам в городе, то меня туда направят. На задних партах зашептались про везучего резета, типа вот тебе и тормоз. Ага, везучий. Вам бы всем так везло, как мне. Хотя лучше не надо. Мария Нашевна говорила, что нельзя желать зла другим людям. А то оно обратно может прийти с еще большей силой. Так что не буду я бегать за Гринькой, который, похоже, на меня обиделся и теперь при каждом удобном случае исподтишка кидался смятыми листками бумаги. И интерес у него к шашкам пропал. А я время от времени играл один, иногда даже не притрагиваясь к шашкам, просто проигрывал всю партию в уме.

Весной проводились какие-то межшкольные соревнования по шашкам, в другую школу меня отправили в сопровождении Пушкина, который всю дорогу ворчал себе под нос про сопливых малолеток, которых он должен еще куда-то водить.

– Сам придешь, – буркнул он, едва из-за угла аптеки показался синий бок школы, где проводились соревнования по шашкам.

Играл я, если честно, совсем не вникая, чисто машинально передвигая шашки и даже не задумываясь над ходами, но неожиданно в конце дня услышал свою фамилию на завтрашние игры. То есть я прошел отборочный этап. Глупая улыбка была отражением моих мыслей, – это я так хорошо играю или другие не умеют играть вообще?

На следующий день мой триумф решила разделить со мной Мария Нашевна, которой, как оказалось, тоже надо было в город по своим делам. Поэтому сейчас она вышагивала справа от меня, ведя меня в ту самую синюю школу. На второй день играло человек восемь, поэтому управились за час. Я играл с тремя, всех выиграл. Потом еще некоторое время мы сидели в коридоре, глядя на снующих по коридору ребят. Они здесь все какие-то другие были, гладкие и причесанные. Казалось, если принюхаться, можно уловить идущий от них запах домашних щей и бабушкиного варения. Короче, отличались они от нас, от детдомовских ребят.

Грамоту из рук спортивного дядечки получать вместе со мной вышла Мария Нашевна, которая так зарделась, как будто это она заняла первое место. Мне дали в руки маленький кубок и сказали готовиться представлять город на областных соревнованиях.

– А Алексей пусть тренируется, – дядечка потрепал меня рукой по волосам. Вы за этим посмотрите, хорошо, – еще больше засмущавшаяся от этих слов Нашевна молча кивнула. Потом мы фотографировались и пили чай с печеньем, наверное, вкусным. Но это я уже со слов моей сопровождающей знаю, потому что меня самого после фотографирования накрыло и держало до самого прихода обратно в детдом. В один момент я даже чуть сознание не потерял, но вовремя вынырнул. Во рту был привкус крови от прикушенной губы и остатки непрожеванного печенья, от которого плевок на асфальте получился просто невообразимого цвета.