– Вот, смотри, – Алево взял лопату и, подняв черенок вверх, направился в сторону купола. Метрах в двадцати от него черенок в руках мальчика вспыхнул.

– Ай! – увидев огонь, девочка вскрикнула.

– Мы направляем не все зеркала, все одновременно – опасно. Некоторые стоят как резервные – на случай ремонта. Для освещения туннеля достаточно и двадцати, а тут их целых шестьдесят. А раньше было ещё больше. Вон, видишь, одни стойки остались, – и мальчик указал рукой на железные трубы, торчавшие из песка.

– Зачем их так много?

– Эварик говорил, что раньше тут была тепловая станция. Наверное, он врёт: откуда ему это знать? Но подходить к куполу днём всё равно нельзя. Усекла?

– Усекла, – обиженно ответила девочка и, забрав у Алево лопату, стала спускаться со скалы.

Они вернулись к шлюзу. Атэна закрыла за ними железную дверь, повернула массивное колесо, и штыри заблокировали выход. Женщина щёткой стряхнула с детей песок, внимательно посмотрела на покрасневшее лицо девочки и, убедившись в том, что она в порядке, разрешила войти в коридор.

– А ты стой! – рыкнула Атэна и поманила к себе Алево. – Эварик заболел.

– Как заболел? Когда?! Я же утром с ним разговаривал – он вроде как был ничего…

– Ну, – женщина пожала плечами, – по крайней мере сейчас он в больнице. И останется там ещё на несколько дней. Но я хотела сказать о другом. У шестого шлюза стоят торговцы. Сходи к ним. Может быть, у них есть запчасти для твоих моторов.

– Бегу! – радостно воскликнул мальчик и, не дослушав Атэну, побежал.

– Только не набирай всякого хлама, ведь за это придётся расплачиваться!

– Хорошо!

Между некоторыми городами были проложены подземные дороги, позволявшие людям вести торговлю и производить обмен ресурсами. В период межсезонья, когда холод отступал, а ливни ещё не начинались, – это длилось на протяжении нескольких недель, точно так же, как и осенью, когда жара спадала, и пылевые бури уходили на юг, – для торговцев появлялось «окно». Они выстраивались в длинный караван, состоявший из машин, вместо колёс имевших внушительные лапы. Эти лапы служили хорошим подспорьем для передвижения и по пескам, и по острым камням. Как говорила чёрная Зэкла, его, Алево, привезли на таком же караване и оставили в городе.

Впрочем, мальчик этого не помнил, потому что был тогда слишком мал. Первое время он жил в приёмной семье, в которой так же, как и все дети, играл и учился разным наукам, но уже к восьми годам, когда его кожа полиняла, был передан на поруки Ментору.

Народу в шестом шлюзе собралось много: торговцы, как-никак, приезжали нечасто. Они везли с собой провода, стекло, игрушки, деревянную мебель, банки и старые газеты. Иначе говоря – всё то, что им удавалось найти или купить у падальщиков, рыскавших по древним городам.

– Пропустите, пропустите! – протискивался Алево сквозь толпу любопытных.

Он подошёл к длинному прилавку, на котором лежало настоящее сокровище.

– О-о-о! – восхищённо протянул мальчик, увидев старый бинокль. – Сколько?

– У тебя всё равно столько нет, – ответил горбатый мужчина, покрытый морщинами.

– Я беру!

– Отвали, – фыркнул он и оттолкнул Алево.

– Так ты продаёшь или только показываешь? Если продаешь, и он исправный, то я возьму. Дай, я проверю! – требовательно произнёс мальчик и протянул руку.

– Да ты хоть знаешь, что это? – к нему подошёл другой мужчина, чьё лицо от жары было всё в трещинах.

– Знаю. Через него рассматривают что-либо вдалеке. И он мне нужен.

– Да ты, я погляжу, рождённый ГеМоЧе.

– Не ГеМоЧе, а ГеМоЧеВыТе. Вот, – вытянув руку, мальчик показал рисунок на своём запястье.