Томас вытаскивает мокрую куртку Джордин из стиральной машины. Кровь, похоже, полностью отмылась. Он подносит ткань к самому лицу, чтобы лучше рассмотреть. Тянет залить пятно отбеливателем, но он быстро отказывается от этой идеи. Подумаешь, пятнышко крови. У детей то и дело течет кровь. Вот и оба сына в детстве вечно ходили заклеенные пластырем, поскольку собирали все порезы, царапины и ссадины.

Но мучительные сомнения продолжают тесниться в голове. Как бы Томас ни любил внучку, дьявольская жилка в ней всегда была. Острый язык и вспыльчивый нрав. Как-то раз – Джордин тогда не было еще и шести – позвонили из подготовительной школы и сказали, что внучка до синяка ущипнула одноклассницу.

– Почему? – спросила Тесс, желая понять.

Джордин нахмурилась и ответила:

– Она заняла мое место на ковре. Я ей велела убираться, но она даже не двинулась.

В другой раз на футбольной тренировке Джордин отправили на скамейку запасных за то, что подставила подножку противнику. Внучка клялась, что сделала это не специально, и Томас хотел ей верить, но в прошлом году был и другой инцидент, когда Джордин хлопнула дверцей шкафчика по руке одноклассницы, сломав той два пальца. Опять же, внучка настаивала, что это несчастный случай, но пострадавшая не согласилась, как и ее мать. Джордин на день отстранили от занятий.

Но все же эти примеры несопоставимы с тем, чтобы ударить кого-то ножом, и Томас отбрасывает сомнения. Бросает влажную куртку Джордин в сушилку, выбирает нужную скорость и выходит, чтобы наконец выпить чашку кофе. Голова раскалывается от недостатка кофеина и резкого запаха чистящего средства.

Томас смотрит на часы. Через пятнадцать минут им нужно быть в полицейском участке, а Джордин все еще копается у себя в спальне. Томас хватает метлу, прислоненную в углу, и яростно стучит ручкой в потолок, а Джордин в ответ два раза топает ногой. Раньше Тесс ругала их обоих за такой шумный способ общения, но с годами перестук превратился в своеобразную веселую игру между дедом и внучкой. Вот только сегодня ему совсем не весело.

Томас наливает кофе в кружку, которую Джордин сделала для него во втором классе, и делает неуверенный глоток. Желудок крутит на нервной почве. Когда мальчики были маленькими, полицейский, а то и помощник шерифа частенько заглядывали сюда. Да и неудивительно, учитывая отсутствие контроля над Донни и Рэнди.

Очередная уловка-22 [8], как считал Томас. Если пускать мальчиков в бар, где они с Тесс могли бы за ними присматривать, то сомнительные клиенты (а таких большинство) наверняка заразят их дурными привычками. А если позволить сыновьям расти без надзора, то с их нравом они сами найдут на свою голову неприятностей, и ни Томас, ни Тесс не смогут защитить их. Неудивительно, что Донни и Рэнди нередко попадали в передряги и оказывались не в ладах с законом.

Сколько раз шериф Тейт доставлял ребят к родному крыльцу в подпитии, а то и пьяными в лоскуты, после того как они залезали на участок какого-нибудь бедного фермера и дразнили коров. «Да ладно, просто безобидные шалости», – говорил Томас жене, когда мальчики, бледные с похмелья, уходили к себе и не могли его слышать.

«Ага, пока кто-нибудь не пострадает», – отвечала Тесс, и этот обмен репликами превратился в семейную шутку. В то время им было совсем не весело, но, когда Рэнди наконец окончил среднюю школу и поступил в ближайший двухгодичный колледж, родители испытали огромное облегчение. Донни пошел своим путем и уехал из Айовы в колледж в Орегоне. С глаз долой, из сердца вон, думал тогда Томас. И все улеглось – по крайней мере, на несколько лет. Пока Рэнди не появился на пороге с четырехлетней круглолицей вспыльчивой малышкой, и тревога вновь поселилась в сердцах супругов. На этот раз о Джордин.